— М-мм, — говорит кусок гриба, не разжимая губ. Звук идет откуда-то снизу, из живота, глухо. — М-ммать послала мменя…

— Раньше они не говорили, — сообщает Олег с плохо скрытым восторгом. — Черт подери, похоже, мы наблюдаем вид, неизвестный науке!

Все ученые — идиоты!

Дн-Понго вскидывает огнемет. На лице Олега — страдание: жгут его уникальный экземпляр, который даже латинского названия еще не имеет. Нет, он маньяк все-таки…

Гриб окатывает струя напалма. Я знаю, что твари не сопротивляются и не пытаются бежать — они вообще не понимают, что подыхают, кажется: он полыхает чадным факелом, не двигаясь с места, неестественно, не как живое существо. Воздух над ним дрожит. Мне кажется, что сквозь треск пламени изнутри гриба слышится мычание.

— Уйдем отсюда, — говорит Дн-Понго, убирая оружие.

— Мне кажется, это был парламентер, — мрачно говорит Олег. — Я не знаю, как они вообще дошли до идеи звуковой коммуникации между нами — но заговорил он неспроста. К колонии, которую мы видим, это плодовое тело отношения не имеет; все грибы воюют за территорию и между собой, так что… — и замялся.

— Ты же не думаешь, что он собирался заключить с нами союз против «станционников» — спрашивает Дн-Понго, и я слышу в его голосе некоторую даже жалость. — Ты же не так глуп, чтобы приписывать грибам человеческие представления о гуманизме, товариществе и прочей чепухе?

— Зачем грибам речь? — раздраженно возражает Олег.

— А зачем им нас имитировать? — отзывается Дн-Понго. — Возможно, более утонченный камуфляж. А возможно, демонстрация силы. Это же производит впечатление?

— Это отвратно! — фыркаю я. — Я согласна, они пытаются воздействовать. Запугать, может быть.

— Надо было послушать, не скажет ли он еще чего-нибудь, — упрямо продолжает Олег. — Это было первое прямое послание млекопитающим от грибов!

Дн-Понго смотрит на него сверху вниз. Я настраиваюсь на его телепатическую волну и ощущаю сложные чувства: уважение, смешанное с презрением, жалость рядом с насмешкой.

— Люди — хорошие союзники, — говорит Дн-Понго наконец. — Для нас. Мы можем оценить трогательные приступы гуманизма, граничащие с глупостью. Грибы — не могут. Они могут только захватывать новые территории, как любые растения.

— Растения не используют ТП-матрицы для перемещения между мирами и не разговаривают с людьми. А разум…

— Разум разуму рознь. Мне жаль, что ты стоял слишком близко.

На месте Дн-Понго я врезала бы этому блаженному дурню, вместо того, чтобы болтать о ерунде. Олег бесится, а кундангианец как-то… печален, что ли…

Мы спускаемся по склону. Время от времени нас обгоняют ящерицы, на которых будут созревать новые грибы, когда они доползут до колонии и там подохнут. Ужасно видеть, как они торопятся на смерть — я понимаю, что зараза потихоньку распространяется по окрестностям. Олег и Дн-Понго наверное, думают о том же, потому что ускоряют шаги. Очень жарко; Олег вытирает пот под ремешком респиратора.

До колонии остается километра три пути, под уклон, когда Олег вдруг говорит:

— Ребята, стойте.

У него очень напряженный голос. Я злюсь — снова ему что-то не так! — но Дн-Понго резко останавливается и оборачивается, будто ждал неприятностей.

— Тебе нехорошо?

— Дн-Понго, брось! — говорю я. — Мы же в респираторах, у нас биоблокада привита!

— Это вид, еще не известный науке, — говорит Дн-Понго.