Минута пролетела – никто не вышел. Рудин ухватил Ингрид за ошейник, отщелкнул карабин и, бросив поводок на траву, с наигранным торжеством в голосе приказал:

– Чужой, девочка! Чужой! А ну ка найди мне, кто нас ОБИДЕЛ! Можешь его заМОЧИть! Это твой обед…

…Команда «МОЧИ» использовалась Рудиным как эквивалент старозаветного «ФАС» – отчасти из озорства, отчасти из за желания внести нечто новое в схему дрессировки. Сергей вообще любил экспериментировать: вместо односложных, хорошо апробированных команд подбирал короткие фразы, которые содержали ключевое слово, слегка помеченное интонационным акцентом. На непросвещенных сие нововведение, как правило, действовало ошеломляюще – создавалось впечатление общения человека со зверем на равных, казалось, что зверь наделен мистическими способностями…

Услышав заветную команду, Ингрид разверзла пасть в страшном оскале и, хрипло рыча, рванулась вперед, пару метров протащила за собой Рудина, вцепившегося в ошейник.

– Стой!!! – отчаянно крикнул кто то с левого фланга шеренги. – Стой, вот он я! – Стоявший с краю еще один бритый мужлан средних лет, чем то неуловимо напоминающий того, что утащили пять минут назад люди Улюма, сделал шаг вперед и зачем то положил руки на затылок. Возле крыльца раздался оживленный гул, от группы наблюдателей отделились двое парней с автоматами и живо ломанулись к шеренге.

– Убери зверя – я ж сам… – с отчаянной злостью пробубнил бритый.

– Отбой! – покладисто скомандовал Рудин, с превеликим облегчением переводя дух. – Фу, девочка, отбой! Извини – придется тебе на обед овсянку жрать. Дядя не хочет на мясо…

А далее все было обыденно и малоинтересно. Пацаны Улюма грузили негодяев в джип «Чероки», чтобы куда то везти. Сам Улюм, следуя «стрелочному» ритуалу, задушевно обнимался с недавними подозреваемыми, благополучно выбывшими из разряда таковых, просил не обижаться и приглашал на совместное возбухание в какой то «Лотос», но позже, не сейчас. Саранов и прокурорский Витя оживленно обменивались впечатлениями, нахваливая собаководческий талант Рудина и мистические способности Ингрид: двое отобранных негодяев оказались теми самыми подозреваемыми № 1.

Толхаев в общем оживляже не участвовал – он с какой то растерянностью наблюдал за Николаем Улюмом и не торопился поздравлять своего директора школы. А Рудин, оправившись от победной эйфории, уловил нюансы в поведении шефа и слегка засомневался. Конечно, выявить подонков, сотворивших такую мерзость, – святое дело. Только были в этом некоторые нестыковки. Почему так суетился, глазами бегал прокурорский Витя? За каким чертом спалили дачу с уликами? Совсем, что ли, от рук одичали? И, конечно, это больно и обидно, но… но ведь в любом случае вскоре все будут знать о беде, приключившейся с дочерью Улюма! На людской роток не накинешь платок. Зачем вся эта конспирация в таком случае? А шеф? Что в его поведении так не нравится Рудину?

– Ты подгребай к Улюму к полуночи, – возбужденно обратился Саранов к Толхаеву. – Мы с Витьком тоже будем – послушаем, что там будут эти мудели петь. Приедешь?

– А почему к полуночи? – несколько оживился Толхаев. – Я думал, сразу начнете.

– А Рубец в командировке, – пояснил Витя. – Сегодня волгоградским приезжает – в 23.15. Ну, сам понимаешь – лучше его никто не допросит. А там разминаться – только очевидцев калечить. Ну так что – будешь?

– Посмотрим, – Толхаев опять сник. – Вообще то дела у меня. Если что и выяснится – завтра скажете.

Рудин неодобрительно покрутил головой.