|
И о с и ф Ф р а н ц е в и ч, пытаясь спастись, забирается с ногами на скамью.
П о л и н а М а т в е е в н а и Н и н е л ь Ф р а н ц е в н а, вдохновленные А н т о н и д о й И л ь и н и ч н о й, бросаются вслед за ней вязать бедного И о с и ф а Ф р а н– ц е в и ч а.
Б р о н и с л а в а Л ь в о в н а(неожиданно для себя и для п р и с у т с т в у ю щ и х). И я, и мы, и нам дайте дорогу! во имя науки вязать этого идиота! Б а й б а к о в(вслед за женой, неожиданно для самого себя). Чего уж там, давайте и я подсоблю; чего не сделаешь во имя науки! (Помогает вязать 3 а о з е р с к о г о.) К о з а д о е в.Где все, там и я! Извини, сосед, но раз общество так порешило!.. (Решительно присоединяется к о с т а л ь– н ы м.) О к с а н а(растерянно оглядываясь по сторонам). Остановитесь, прошу вас, иначе ноги моей в этом доме не будет! А р к а д и й(все с той же бессмысленной и глупой улыбкой). Эх, времечко удалое, женюсь, братцы, женюсь, и ничего теперь уже не попишешь! З а о з е р с к и й(по рукам и ногам повязанный белыми простынями). На помощь, друзья, все те, кто верит в науку и в разум! ко мне, братья мои по мечте и научному поиску! А н т о н и д а И л ь и н и ч н а. Отрекись, безумец, от своей беспутной и скитальческой жизни; отрекись от своих безумных законов; отрекись от своей паршивой собаки! З а о з е р с к и й(кричит). Ко мне, жучка моя, ко мне, моя лохматая псина; ко мне, подруга моих трудных дорог! подай голос, лети на всех четырех сбитых в кровь лапах, выручай своего гибнущего хозяина! Б р о н и с л а в а Л ь в о в н а(держась за конец простыни). Ах, какая трогательная дружба с животным! К о з а д о е в(тоже за что-то держась). Эх, жизнь, и у меня в детстве была канарейка, да сдохла! А н т о н и д а И л ь и н и ч н а. В последний раз заклинаю – отрекись от своих гнусных камней! И о с и ф Ф р а н ц е в и ч(звонким голосом). Да здравствуют камни, – вечный двигатель всего изменяющегося во вселенной! да здравствует всемирный закон роста камней! Н и н е л ь Ф р а н ц е в н а. Окончательно свихнулся, теперь уже не поправится; вяжите его, и отправим на принудительное лечение!
В я ж у щ и е с азартом возятся вокруг стоящего на скамье З а о з е р с к о г о, старательно пеленая его простынями, кряхтя от излишнего рвения и помогая себе необходимыми репликами.
З а о з е р с к и й(звонким и торжественным голосом). На баррикады, друзья, на баррикады, и да будут посрамлены все на свете мучители и тираны! (Бьется, как птичка в силках, спеленутый по рукам и ногам белыми простынями).
Совсем рядом раздается звонкий и жалобный собачий лай.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Картина та же. Летний вечер. Прошел ровно год со времени описываемых событий.
Явление первое
Во дворе за столом сидят З а о з е р с к и й и К о з а д о е в. Перед ними открытая бутылка вина, два стакана и закуска из хлеба и фруктов. Оба соседа изрядно выпили, говорят громко, размахивают руками, время от времени обнимаются и даже целуются; отмечается возвращение З а о з е р с к о г о из психиатрической лечебницы; у ног его, как и следовало ожидать, видавшая виды спортивная сумка, полная свежими, только что собранными камнями.
З а о з е р с к и й(обнимает за талию К о з а д о е в а). Одно скажу тебе, дорогой Василий Петрович, – нет там ничего хорошего, в этой психушке; одна тоска и потеря необходимого времени; начнешь, бывало, с врачами или медсестрами разговаривать о чем-то возвышенном, – об искусстве, к примеру, или о законе всемирного роста камней, – так веришь ли, Василий Петрович, иногда в ответ или по морде тебя ударят, или наденут смирительную рубашку, и держат в холодной три дня без еды и питья; до того необразованный персонал, что я даже порой удивлялся, – как можно таким неграмотным людям доверять лечение сумасшедших? К о з а д о е в(задумчиво, делая глоток из стакана). |
