Открывалась книжка обыкновенно стихами; потом следовала какая-нибудь статья в прозе, затем очень часто письмо к издателям; далее опять стихи и проза, проза и стихи. В средине книжки помещались обыкновенно «Записки о российской истории»; к концу относились «Были и небылицы». Каждая статья обыкновенно отмечалась особым нумером, как ныне главы в бесконечных английских романах, и число статей этих в разных книжках было весьма неодинаково. В первой их 33, в V – 11, в X – 17, в XV – 7, в XVI – 12 (41).

Стихи в «Собеседнике» не были роскошью только, но, как в альманахах двадцатых годов, составляли его существенную часть. В подтверждение этого стоит указать только на то, что из 242 статей, напечатанных в 16 книжках «Собеседника», 110 стихотворений и что они занимают до 500 страниц из 2800, составляющих весь журнал.

Приступая к обозрению содержания «Собеседника», мы должны прежде всего обратить внимание на «Записки касательно российской истории», занимающие почти половину журнала (1348 страниц). Записки эти были потом изданы отдельно, в шести частях, 1785–1797, исправленные и дополненные, с именем императрицы Екатерины И. В 1801 году было третье их издание. В «Собеседнике» они доведены до 1224 года, в отдельном издании продолжены до 1276 года. История происхождения этого творения известна довольно неопределенно[18 - Сведения о работе Екатерины II над «Записками касательно российской истории» собраны во вступительной статье и примечаниях А. Н. Пыпина ко 2-му тому «Сочинений императрицы Екатерины II» (СПб., 1906).], и до сих пор на него никто из ученых не обратил должного внимания. В курсах истории литературы о «Записках» этих едва упоминается. Карамзин, кажется, не имел их в виду; жизнеописатели Екатерины говорят только, что она составляла записки о русской истории – и более ничего (42). Г-н Старчевский, обозревая русскую литературу до Карамзина, сказал о «Записках» несколько слов, не дающих никакого понятия об этом сочинении (43). Г-н Соловьев в статье своей о писателях русской истории в XVIII веке[19 - Речь идет о книге А. В. Старчевского «Очерк литературы русской истории до Карамзина» (СПб., 1845) и статье С. М. Соловьева «Писатели русской истории XVIII века» («Архив… изд. Н. Калачовым», кн. II, пол. 1. М., 1855).] (44), о «Записках» Екатерины II не говорит ни слова. Об этом тем более нужно сожалеть, что специалист ученый, конечно, весьма легко мог бы определить меру непосредственного участия Екатерины II и ее воззрений в этом сочинении и произнести решительный суд о научном его достоинстве и об отношении его к другим историческим трудам прошедшего века, посвященным нашему отечеству. Не принимая на себя подобной задачи, я попытаюсь представить здесь несколько данных, которые могут служить для дальнейших выводов об этом замечательном труде Екатерины II.

Следя постоянно за движением умов на Западе, императрица хорошо видела добрые и дурные его стороны. Понимая, что оно могло произвести гибельные последствия в отношении к существующему порядку вещей, она старалась всеми силами противодействовать распространению его в России. Но из опасения зла, не желая лишить свой народ всех выгод образованности и, таким образом, явиться в глазах Европы противницею просвещения, императрица продолжала покровительствовать наукам, только решилась сама наблюдать за правильным ходом развития понятий нашего общества. Зная всю важность наук исторических в этом случае, она сама принялась за историю и в своем труде дала образец своих воззрений на то, каким путем должны развиваться в России исторические знания. Взгляды Екатерины II не все были приняты нашими учеными, и уже Стриттер делал свои замечания на «Записки о русской истории»[20 - Замечания на «Записки касательно российской истории» были сделаны в труде И.