Когда мы разговаривали ранее, он сказал, что у него есть маленький грязный секрет. Потайная комната, которую он использует для своих утех, и пригласил нас посмотреть на него в деле в эти выходные.

Это не мое дело, теперь меня волнует вопрос, могу ли я получить ключи. Я знаю, что не могу. Это против правил нашего Дома, что означает, либо я должен обрубить фантазии об этой девушке на корню, либо держать их в тайне. Я представляю, как развожу ее ноги, связываю лодыжки и обладаю ей целиком и полностью на протяжении всей ночи. Фантазии о том, что я хочу сделать с ней, заполнили мою голову. Я не чувствовал себя таким, черт побери, возбужденным - никогда.

Из этого ничего не выйдет, напоминаю я себе. Девушка может быть здесь с парнем или мужем, но почему тогда она танцует так… в одиночку? Она не похожа на ту девушку, которую когда-либо связывали, но черт, ее надо связать.

Мои мышцы напряжены. Решение принято. Мое желание почувствовать ее побеждает здравый смысл. Не описать насколько сильно зашкаливает уровень интоксикации, распространяясь по моим венам, от созерцания этой взрывной блондинки.

- Мне нужно идти, - говорю я, опуская свой стакан.

- Что за хрень, Бен? - отвечает Ной. - Мы только пришли сюда!

- У Джекса другие планы на вечер. Разве, нет? - спрашиваю я друга, зная, что он договорился с двумя сабами и частный самолет ждет его наготове, чтобы вернуться в наш клуб в Вашингтон.

- Пусть котик идет, - ответил Джекс. - Ему нужно выспаться. Не хорошо, самому красивому Сенатору ходить с кругами под глазами.

- На самом деле, я собираюсь пойти найти девушку и трахнуть ее возле стены, если вы, три придурка, не против.

Они засмеялись, считая, что я шучу.

- Хорошо, если тебе насрать на себя! - фыркнул Джекс, критически глядя на меня. Больше он ничего не сказал - никто не сказал. Что они могут сказать? Я был адски затрахан и решил передохнуть, чтобы подумать о своем будущем. У меня была саба, которая чуть не толкнула меня под автобус, вот почему мы теперь развлекаемся только в пределах нашего клуба.

- Неужели, вы согласны? - спрашиваю я, глядя на них. Они также принимают участие в управлении клубом и сегодня. Я впервые ощутил желание сделать что-то за пределами правил.

Итан откидывается и смотрит в сторону танцпола. Я тут же чувствую, будто мне в грудь вогнали нож. Я не хочу, чтобы кто-то еще смотрел на эту девушку. Он щурится, но больше ничего не делает. Он помахал рукой, чтобы привлечь мое внимание.

- Да. Это отличное место. Нет сомнений, здесь классно. Значит, мы принимаем конгрессмена Лоу или нет?

Джекс и Ной кивают. Я стою, будто отгороженный от них.

- Я хотел бы ограничить то, что происходит в этом баре. Послушайте, что говорят, поспрашивайте. Лоу должен согласиться, больше не устраивать развлечений в своей пещере - в этом баре. Если он согласится, то нет проблем.

- Чертовски хорошая идея, - говорит Ной.

- Наслаждайтесь, - говорю я, встаю и ослабляю галстук, затем лезу в карман, чтобы вытащить пару билетов.

- Счастливого дня рождения, сосунок!

Джекс обожает джаз. Хороший джаз. Он улыбается.

- Иди ты, мальчик, - говорит он и его голос наполняется протяжным техасским акцентом, я смеюсь.

- Пока, - говорю я на прощание.

В округе Колумбия мы - лицо Конгресса. Еще трое, не столь важных, отсутствуют сегодня вечером. Вместе, нас нарекли мальчиками с обложки. Фотограф сделал для нас фотосессию и разместил фото на сайте. Это превратилось в блиц-пиар Белого Дома. С обложки журнала мы обращались к людям, мы хотели популяризовать политику. Фигня с пиаром прокатила!

Всемером мы были, как один. Мы не проталкивали наверх ничью задницу, мы были слишком заняты собой. Мы те, кого вы выбираете и, если повезет, никогда не встретите. Да, вы ошибаетесь, если думаете, что мы готовы принять любую вашу идею, а то, что вы можете выписать чек, дает вам безграничную власть.