– Проклятие! – сказала она, явно расстроенная, недостаточное, отчего знание английского стало еще заметнее. – Живей, Инга. Мы идем танцевать.

– Никаких больше танцев, – устало ответила сестра. – У меня болят ноги. Теперь я хочу работать только на спине.

– О танцах не беспокойтесь, – сказал Девеллин, застегнув последнюю пуговицу. – Я незаметно выйду с заднего хода. А вы обе поскрипите немного пружинами, устройте из этого хорошее выступление, потом заприте дверь и… поспите или делайте что-нибудь еще.

– Правда? – недоверчиво спросила Инга.

– Да, – сказала Илза. – По мне, спать очень хорошо.

– Тогда я этого требую, моя дорогая. – Маркиз бросил Инге дополнительную купюру в десять фунтов.

Сестры недоверчиво посмотрели друг на друга, будто не могли поверить неожиданному счастью. Или просто сомневались, в здравом ли он уме. Но в любом случае, когда Девеллин завязал галстук, Илза уже подпрыгивала на кровати, а Инга, сидя в кресле, стонала и кричала:

– Да! О! Да, да!

Маркиз глядел на них с восхищением. Может быть, Илзу с Ингой действительно ожидало хорошее будущее в театре? Покачав головой, он под аккомпанемент криков экстаза бесшумно выскользнул из комнаты.

На следующий день в Лондон вернулся дождь, теперь с густым туманом, пахнувшим угольным дымом и тухлой рыбой. Утром миссис Таттл заставила себя выйти на кухню, чтобы приготовить завтрак, но от ее беспрерывного кашля дребезжали стекла. Уже было ясно, что не шерри уложило бедную женщину в постель, и Сидони чувствовала вину за свои неоправданные подозрения. Из-за сырости на рынок отправили Мег, что заняло у нее вдвое больше времени, поскольку она всегда слонялась у дома Девеллина в надежде, часто вполне оправданной, увидеть Генри Полка, который выйдет, чтобы строить ей глазки.

Когда прошел целый час, Сидони хотела уже позвать ее с улицы, но тут дверь внизу хлопнула. Значит, Мег вернулась. Как раз вовремя, чтобы услышать очередной приступ кашля миссис Таттл.

Встревоженная Сидони отправилась в гостиную к Джулии.

– Ты можешь еще вынести омлет вместо обеда? Джулия оторвалась от шитья.

– Таттл, кажется, и правда больна. Я думаю, не послать ли за доктором Кетуэллом?

– Пойду, сообщу ему дурные новости, – холодно улыбнулась Сидони.

Но кухарка, видимо, слегка оправилась. На середине лестницы, ведущей в кухню, Сидони услышала, как обе служанки с хихиканьем обсуждали последние сплетни.

– Генри сказал, один раз они тайком заглянули в кабинет и видели, как этот сэр Аласдэр, его друг, лежал без сознания на диване, – рассказывала Мег. – А сам лорд Девеллин трупом лежал посреди комнаты! В плащах и сапогах! Оба шатались из стороны в сторону, как пьяные матросы, когда их разбудила скрежетом уборщица, чистящая камин.

– Ох уж этот лорд Девеллин, – мрачно сказала миссис Таттл. – Он дьявол, я слыхала.

– Вы правильно слыхали, мэм, – вполголоса ответила Мег. – Вчера они полночи были в Сохо. А после они забыли бедного Уиттла и пешком отправились домой. Его светлость пел гимны, а сэр Аласдэр колотил тростью по дну пивной бочки. Они были в очень дурном публичном доме.

– Следи за своим языком, девушка, – предупредила кухарка.

– Так сказал мне Генри. Так или иначе, это называется заведением мамаши Люси. Они давно туда ходят. Один раз они пробыли там целых три дня. Генри сказал, это настоящее логово порока.

Кухарка ответила новым приступом кашля, что позволило Сидони быстро спуститься по лестнице. Обе служанки невинно взглянули на нее.

– Вы ложитесь в постель, – велела она Таттл, которая чистила картошку и лук.