Касаткин говорил так долго что его голос сорвался от напряжения. Но это было не всё. осталось отдать еще одну команду, которая обречет на смерть очень многих.

— Приказ по эскадре. Всем магам из состава всех БЧ-5 (электромеханическая, отвечает за живучесть корабля в бою) и медицинских служб — незамедлительно прибыть на борт линкора “Цесаревич” и обеспечить боевую остойчивость корабля и функционирование его экипажа максимально возможное время. Товарищи, — сейчас все нижние чины и офицеры эскадры были для адмирала именно что товарищами, — чем больше будет жить и стрелять “Цесаревич” тем больше у нас шансов выполнить приказ и победить. Я знаю что этим приказом обрекаю очень многих на смерть, но таков мой долг. А ваш — исполнить мой приказ.

БЧ-4 линкора “Россия”, приказываю передать на “Кёниг” — “Иду на вы! Сдавайтесь или умрите! Адмирал Касаткин. Конец связи”.

* * *

“Кем он себя возомнил этот русский?” — подумал гросс-адмирал Вульф когда ему передали послание Касаткина. “Мы перетопим их как слепых котят. Гибель “Скагеррака” это случайность. Нас в любом случае намного больше”.

Перекинув тумблер общефлотской связи, это русские своими кораблями управляют по старинке, через командиров боевых частей, в германском флоте всё по другому, адмирал здесь царь и бог, Вульф громко сказал.

— Внимание всем. Здесь гросс-адмирал Вульф. Весь огонь на “Россию”, я хочу чтобы флагман русских пошёл ко дну. А потом займемся остальными.

* * *

Это было очень странное чувство. Когда Иванов переключил на меня все орудия корабля я как будто растворился, стал частью огромного стального тела линкора, а его орудия превратились в продолжения меня.

Я как будто парил над полем битвы, видел всё что происходит. Видел как наш линкор стал разворачиваться, чтобы все его двенадцать орудий могли вести огонь. Видел как как остальные линкоры и несколько крейсеров брали меня в коробочку.

И как с наших авианосцев взлетали самолёты и строились в защитный ордер надо мной я тоже видел.

А потом мне стало некогда любоваться видами. Мой нейроинтерфейс подсветил зеленым сразу четыре цели — крейсера “Лейпциг”, “Нюрнберг”, “Эдельвейс” и “Ярл Хальфдан”.

Под каждым кораблем бежали цифры обратного отсчета и когда они достигли нуля я выплеснул силу из себя.

Снаряды полетели к своим целям а мои орудия тут же стали наводится на новые жертвы. Теперь ими были три номерных германских эсминца и скандинавский крейсер “Улыбка Фрейи”. Очередные обратные отсчеты добежали до нулей и вот я снова бью. А потом еще, и еще…

Где-то на окраине сознания я слышал крик Галкина, как тот сообщал о попаданиях и о том что вражеские корабли идут ко дну, но мне было не до этого. Я бил и бил…

* * *

Когда на дно пошли уже восемь кораблей ПРО и ПВО гросс-адмирал Вульф понял в чем дело. Русские с какой-то дьявольской точностью уничтожали его оборонительный потенциал.

К этому моменту его линкоры уже сблизились с противником на расстояние прямой наводки и сейчас нещадно избивали своих одноклассников и зачем-то примкнувшие к ним артиллерийские крейсера.

Вес залпа объединенного флота был такой что у русских горели сразу два линкора — “Пересвет” и “Ослябя”, “Россия” потеряла ход, а тяжелый крейсер “Рюрик” и вовсе взлетел на воздух после того как поймал сразу четыре снаряда “Кёнига”.

Очень хороший размен учитывая то что за три вражеских корабля первого ранга Вульф заплатил всего одним своим.

Вернее размен был бы хорошим, если бы не этот чертов “Цесаревич”.