— Да я, если честно, даже не разу в деканате-то не был.

Лера в отвел демонстративно закатила глаза.

Через минуту я припарковался, мы прошли через очередные рамки детекторов и несколько постов охраны и вошли в здание.

В котором я словил, как и в случае с одним кабинетов Нахааша, когнитивный диссонанс из-за несоответствия экстерьера и интерьера этого здания.

Если снаружи оно выглядело как самый настоящий замок, где на входе, помимо новой охраны из МВД и армии, стояли еще и знакомые мне по резиденции ректора живые золотые статуи, то внутри я оказался словно в типичном учреждении российской глубинки, с выкрашенными в белый и зелёный стенами, выцветшими ковровыми дорожками и вереницей дверей с простыми табличками. Возле одной из них, с надписью, “Соколов Олег Игоревич, декан первого курса” мы остановились.

Лера аккуратно постучала и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

Внутри всё было под стать коридорам здания, обстановка очень походила на ту, что я видел в том странном кабинете профессора Нахааша. За тем исключением, что здесь стояли несколько рабочих столов для работников деканата. За одним из которых, единственным занятым, надо сказать, и сидел нужный нам человек.

— А, Котова, и наша восходящая звезда — Соболев. Какая честь для меня, — поприветствовал нас мужчина, одетый в обычный серый костюм с галстуком, но который смотрелся на нём так, словно это военная форма, слишком уж явно бросались в глаза его выправка и манера держаться.

За время своей короткой командировки в Парагвай я на таких вдоволь нагляделся, бывший вояка, сто процентов.

— Чем могу помочь, молодые люди? — продолжил он.

— Здравствуйте господин декан, — вежливо поздоровался я, проигнорировав очевидную шпильку в мой адрес, — я по поводу моего расписания.

— А что с ним не так, господин граф? Вы получили письмо от ректора и написали в ответ, что ознакомились с его содержимым. На этом всё, одна лекция или семинар в неделю и больше никаких беспокойств.

— Дело в том, что я сегодня разговаривал с профессором Ужиковым, и тот попросил меня не посещать его занятия.

— Старый хрыч боится за свой карман и то, что вот такие твои работы на него плохо повлияют, — утвердительно сказал Соколов и перед ним появилась голограмма моей сегодняшней тетради с комментариями старого профессора.

— Именно так, — утвердительно сказал я.

— И что ты хочешь от меня? Ты же можешь с чистой совестью проигнорировать это. Ты спортсмен, тебе можно.

Вот что с ним не так? Он точно что-то ко мне имеет. Может у него в молодости какой-нибудь хоккеист или гонщик бабу увел?

— Мне бы не хотелось, чтобы из-за моего особого статуса у профессора или его коллег возникали какие-то трудности.

— Не хочется ему, — усмехнулся Соколов, — а мысль что надо просто учиться и готовиться к занятиям, которые посещаешь, тебе в голову не приходила?

— Приходила, господин декан, но боюсь что это невозможно. Не с моим графиком.

— У тебя проблема, а решать её должен я? Интересно.

Он вышел из-за стола и, заложив руки за спину, сделал несколько шагов. Потом резко повернулся к нам и продолжил:

— Хотя ты прав, это важный вопрос, который ты сам решить не можешь. Хорошо, у меня есть одна идея. Если она выгорит, то это пойдет на пользу и тебе, и всем остальным. Подождите меня здесь, молодые люди.

Сказав это, он повернулся и зашел в смежный кабинет. Мы же остались одни.

Ожидание продлилось достаточно долго, полтора часа, если не больше. Я уже начинал злиться, у меня дуэль с графом Грачевым на носу, а я еще не нашел себе секундантов.

И, вместо того чтобы это делать, я вынужден ждать и впустую тратить свое время.