По мнению маркиза Ленсдауна,

«нельзя было столь легкомысленно убирать или переносить памятник, воздвигнутый всего лишь несколько лет назад в память о замечательном, всеми нами уважаемом человеке».

Абердин, этот поколесивший по свету тан [шотландский дворянин. Ред.], назвал памятник «в некотором роде священным». Граф Малмсбери

«целиком согласился с теми высказываниями благородного графа, которые можно было бы назвать выражением наших чувств по этому поводу».

Бросим же и мы ретроспективный взгляд на жизнь августейшего героя, канонизированного таким образом палатой лордов.

Наиболее знаменательное событие в жизни герцога Йоркского — его появление на свет — пришлось на 1763 год. Двадцать шесть лет спустя он сумел привлечь к своей особе внимание всего мира тем, что, отказавшись от утех холостой жизни, стал женатым человеком. Антиякобинская война предоставила августейшему принцу удобный случай стать августейшим полководцем. Если английская армия и терпела регулярно поражения во время его навеки прославленного фландрского похода и его не менее славного хелдерского похода, то она все же неизменно черпала утешение в том, что ее августейший командующий всякий раз возвращался домой цел и невредим. Всем известно, как ловко он удрал от Ушара под Гондсхооте и как его осада Дюнкерка в некотором роде перещеголяла осаду Трои. Слава, завоеванная им во фландрском походе, была так велика, что Питт, из зависти к лаврам герцога, заставил военного министра Дандаса послать его королевскому высочеству депеши с настоятельным указанием вернуться домой, приберечь свое личное мужество для времен более опасных и помнить древнее изречение Фабия: famae etiam jactura facienda est pro patria [ради отечества следует жертвовать даже славой. Ред.]. Доставить эти депеши по назначению было поручено некоему офицеру по имени Кокрейн Джонстон, к которому мы еще вернемся, и, как пишет один автор, живший в те минувшие времена, «Джонстон выполнил это поручение с такой быстротой и решительностью, что вызвал восхищение всей армии». Еще более великими, чем ратные подвиги герцога во время того же самого похода, оказались его подвиги в области финансов, ибо спасительный пожар на каждом интендантском складе раз навсегда приводил в порядок счета всех его интендантов, подрядчиков и мелких поставщиков. Несмотря на эти успехи, в 1799 г. мы снова находим его королевское высочество во главе хелдерской экспедиции, которую британская пресса, при явном покровительстве Питта, изображала как простую увеселительную прогулку, так как считалось немыслимым, чтобы одно появление армии в 45000 человек, поддержанной с тыла эскадрой, господствовавшей на Зёйдер-Зе, и возглавляемой отпрыском Брауншвейгской королевской династии, не развеяло в прах какой-то сброд в 20000 французов

«под командой типографского ученика из Лимузена, некоего Брюна, получившего свое военное и политическое образование в залах для игры в мяч времен французской революции».

Однако типографский ученик из Лимузена, с грубым цинизмом, присущим этим якобинским генералам, имел наглость здорово колотить его королевское высочество всякий раз, как ему случалось столкнуться с ним; а когда его королевское высочество, решив, что жить на пользу своей родины гораздо более похвально, чем умереть за нее, прилагал все усилия к тому, чтобы возвратиться в Хелдер, Брюн был настолько неучтив, что не пустил его туда, пока герцог не подписал знаменитой Алкмарской капитуляции, в которой обязывался отпустить восемь тысяч французских и голландских моряков, находившихся в то время в плену в Англии.

Пресытившись походами, герцог Йоркский благоразумно соизволил пойти на то, чтобы его имя было окутано на некоторое время мраком неизвестности, что является обычным для главнокомандующего, пребывающего в главном штабе английской армии.