Вслед за эмиссарами, сеющими панику, появляются нарочно преследуемые беженцы из деревень, рисующие в преувеличенном виде численность, силу и свирепость приближающегося войска. А когда в городе вспыхивает пожар и его гарнизон выступает в поход под впечатлением этого ужасного зрелища, вдали показываются, наводя ужас, отдельные пестрые чудовища, появление которых оказывает магнетическое действие. В надлежащий момент сотни тысяч тайпинов, вооруженных ножами, пиками и охотничьими ружьями, с дикими криками бросаются на полуживого от страха противника и сметают все на своем пути, если только не наталкиваются на сопротивление, как это имело место недавно в Шанхае.

«Сущность тайпинства», — говорит в заключение г-н Харви, — «это абсолютная химера (nothingness)».

Тайпин — это, очевидно, дьявол in persona [во плоти. Ред.], каким его должна рисовать себе китайская фантазия. Но только в Китае и возможен такого рода дьявол. Он является порождением окаменелой общественной жизни.

Написано К. Марксом во второй половине июня — начале июля 1862 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 185, 7 июля 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС

СКАНДАЛ

Лондон занят сейчас одним из тех характерных скандалов, которые возможны только в стране, где старые аристократические традиции врастают в современное буржуазное общество-Corpus delicti [Состав преступления, вещественное доказательство. Ред.] — Синяя книга парламентского комитета, содержащая доклад о сооружении набережной Темзы и о прокладывании вдоль берега реки, в центре города, новой улицы, которая должна соединить Вестминстерский мост с Блэкфрайарским. Этот план, требующий огромных затрат, сразу разрешает несколько задач: благоустройство Лондона, очищение Темзы, улучшение санитарных условий, создание великолепного проспекта и, наконец, прокладывание новой магистрали. Это избавило бы Стрэнд, Флит-стрит и другие параллельные Темзе улицы от перегруженности экипажами и т. п. — перегрузки, которая становится с каждым днем все более и более опасной и напоминает нам сатиру Ювенала о римлянине, пишущем перед выходом из дому свое завещание, потому что существует большая вероятность, что он либо попадет под колеса, либо будет убит каким-нибудь свалившимся на него тяжелым предметом [Ювенал. «Сатиры», сатира III. Ред.]. Так вот, в этом месте, которому предстоит такая метаморфоза, — на северном берегу Темзы, к востоку от Вестминстерского моста и в конце Уайтхолла — расположены городские резиденции нескольких крупных аристократов с дворцами и спускающимися до самой Темзы парками. Эти господа в общем и целом, конечно, приветствуют план, ибо осуществление этого плана за счет государства улучшило бы непосредственное окружение их «mansions» [ «вилл». Ред.] и повысило бы таким образом ценность этих последних. Но их тревожит лишь одно. Они требуют, чтобы проектируемое строительство было прервано в тех местах, где вновь прокладываемая городская улица намечается непосредственно вдоль их собственных владений и привела бы их таким образом в соприкосновение с «misera contribuens plebs» [ «жалким людом, платящим налоги». Ред.]. Олимпийская отрешенность этих «fruges consumere nati» [ «рожденных для вкушения плодов» (Гораций. «Послания»). Ред.] не должна нарушаться ни видом, ни шумом, ни дыханием занятого делом простонародья. Во главе этих благородных сибаритов находится герцог Баклу, который, будучи самым богатым и могущественным, пошел дальше всех в своих «скромных» требованиях. И что же? Парламентский комитет составляет свой доклад в духе требований герцога Баклу! Новое строительство должно быть прервано там, где оно причинило бы беспокойство герцогу Баклу.