«Президент человечества» соблаговолил далее добавить:

«что при появлении венского «Botschafter», официозного органа австрийского правительства, Маркс хотел заполучить меня» (того же самого Бернхарда Беккера) «корреспондентом этой газеты, причем он умолчал об официозном характере новой газеты, которая, по его словам, была ему прислана; напротив, он подчеркивал, что я могу давать туда весьма резкие статьи».

Г-н Бернхард Беккер, который тогда еще не был «президентом человечества» и имел неизменную привычку кропать «весьма бесцветные статьи» для лондонского «Hermann», удивил меня в один прекрасный вечер (до этого я случайно видел его только один или два раза), появившись собственной персоной в моем доме — незадолго перед тем как он по известным причинам потихоньку улизнул из Лондона. Он жалобно скулил предо мной о своей несчастной судьбе и просил, не могу ли я достать ему корреспондентскую работу, чтобы помочь в его горькой нужде? Я ответил, что г-н Колачек известил несколько дней тому назад г-на С. Боркхейма, политического эмигранта и купца в Сити, об основании новой, якобы «очень либеральной» венской газеты, прислал ему пробные номера и просил его завербовать лондонского корреспондента. Идя навстречу горячо выраженному желанию Бернхарда Беккера, я обещал обратиться по этому поводу к г-ну Боркхейму, который всегда охотно оказывает услуги эмигрантам. Насколько мне помнится, Бернхард Беккер написал даже одну или несколько пробных статей в Вену. И вот оказывается, что его неудачная попытка сделаться корреспондентом «Botschafter» доказывает мою связь с австрийским правительством! Г-н Бернхард Беккер полагает, очевидно, что если графиня Гацфельдт предоставила ему должность, то господь бог даровал ему также и необходимый для этого разум!

«И вот», — рассказывает далее Бернхард Беккер, — «Либкнехт систематически воздействует на графиню Гацфельдт, которой и Маркс шлет телеграммы и письма, чтобы настроить ее против Союза».

Г-н Бернхард Беккер воображает, что перешедший к нему по завещанию сан я принимаю совершенно так же «систематически» всерьез, как и сам он! Мои письма к графине Гацфельдт после смерти Лассаля содержали выражение соболезнования, ответы на различные вопросы, поставленные мне в связи с подготовлявшейся брошюрой о Лассале, а также разъяснения по поводу отпора, который меня просили дать одному из тех, кто клеветал на Лассаля, что я и сделал. Во избежание недоразумений, я, однако, счел целесообразным напомнить графине в письме от 22 декабря 1864 г., что я не был согласен с политикой Лассаля. Этим и закончилась наша переписка, в которой не было ни слова о Союзе. Графиня просила меня, между прочим, срочно написать ей, считаю ли я уместным приложить некоторые портреты к подготовлявшейся брошюре. Я ответил телеграммой: нет! Эта единственная телеграмма фигурирует у г-на Бернхарда Беккера, — столь же великого лингвиста, как поэта и мыслителя, — во множественном числе.

Он рассказывает, что я и после этого принял участие в одной направленной против него кампании. Единственный шаг, сделанный мною в этом сугубо важном деле, заключался в следующем: из Берлина мне написали, что определенные круги преследуют Бернхарда Беккера за то, что он не желает использовать «Social-Demokrat» и Союз для агитации за включение Шлезвиг-Гольштейна в состав Пруссии. В то же время меня просили предостеречь относительно этой «интриги» г-на Клингса в Золингене, — некоторое влияние на которого приписывалось мне вследствие прежних наших связей, — и г-на Филиппа Беккера в Женеве.