|
В тех случаях, когда гарнизон был слабым, плохо дисциплинированным и деморализованным, когда комендант не был энергичен, то часто одна лишь бомбардировка приводила к сдаче крепости. Так обстояло дело особенно в 1815 г. после Ватерлоо, когда целый ряд крепостей с гарнизонами, состоявшими, главным образом, из национальной гвардии, сдавался после непродолжительной бомбардировки, не дожидаясь правильной осады. Авен, Гюиз, Мобёж, Ландреси, Марьембур, Филипвиль и др. — все они пали после нескольких часов, в лучшем случае после нескольких дней обстрела бомбами. Несомненно, что именно эти запомнившиеся успехи, а также сведения о том, что гарнизоны большинства пограничных крепостей состоят преимущественно из мобилей и местной национальной гвардии, побудили немцев снова испытать этот способ. Кроме того, поскольку с введением нарезной артиллерии снарядами даже для полевых орудий являются почти исключительно гранаты, то теперь сравнительно легко бомбардировать крепость и поджечь ее постройки обстрелом из обыкновенных полевых орудий любого армейского корпуса, не ожидая, как прежде, прибытия мортир и тяжелых осадных гаубиц.
Хотя в современных войнах бомбардировка частных зданий в крепости и получила признание, все же не следует забывать, что эта мера всегда является очень суровой и жестокой и к ней не следует прибегать, по крайней мере, без достаточной надежды добиться сдачи крепости и когда это в известной степени не вызвано необходимостью. Если бомбардируют такие крепости, как Фальсбур, Лихтенберг, Туль, то это можно оправдать тем, что они запирают горные проходы и железные дороги, непосредственное обладание которыми чрезвычайно важно для вторгшегося противника, причем есть основания ожидать, что эта цель будет достигнута в результате нескольких дней обстрела бомбами. Если две из этих крепостей до сих пор держатся, то это делает тем больше чести гарнизону и жителям. Но что касается бомбардировки Страсбурга, предшествовавшей правильной осаде, то здесь дело обстоит совершенно иначе. Страсбург — город с населением свыше 80000 человек; он окружен укреплениями устаревшего типа, относящимися к XVI веку и усиленными Вобаном, который построил цитадель вне города, ближе к Рейну, и соединил ее с крепостными валами города непрерывными линиями, что в то время называлось укрепленным лагерем. Так как цитадель командует над городом и способна к самостоятельной обороне после капитуляции города, то самый простой способ захватить и цитадель и город — это сразу атаковать цитадель, с тем чтобы избежать необходимости проведения одну за другой двух осад. Но укрепления цитадели настолько сильнее, а ее расположение в болотистой низменности близ Рейна настолько затрудняет быстрое сооружение траншей, что обстоятельства могут, как это обычно и происходит, побудить атаковать сначала город, с падением которого дальнейшая оборона одной только цитадели в глазах нестойкого коменданта в значительной мере теряет свой смысл, за исключением лишь того соображения, что это может обеспечить ему лучшие условия сдачи. Но при всех случаях, если будет взят только город, то останется еще овладеть цитаделью, и упорный комендант сможет продолжать сопротивление, держа под огнем город и расположившиеся в нем войска осаждающих. Какая же польза при таких обстоятельствах от бомбардировки города? В лучшем случае жители могли бы деморализовать большую часть гарнизона и заставить коменданта, покинув город, перейти с наиболее надежными из своих солдат в количестве 3000—5000 человек в цитадель, продолжать там оборону и держать город под обстрелом. Характер же генерала Урика (такова, — а вовсе не Ульрих — фамилия этого храброго старого солдата) достаточно хорошо известен, чтобы кто-нибудь заподозрил, что его можно запугать, заставив сдать город и цитадель, какое бы количество снарядов ни было выпущено в них. Сама по себе бомбардировка города, у которого имеется самостоятельно расположенная цитадель, командующая над ним, является бессмысленной и бесполезной жестокостью. |
