Мы вовсе не хотим сказать, что во всех случаях было правильно поступать именно так. Наоборот, Франция много выиграла бы, если бы значительно приблизилась к свободе торговли. Германские фабрики, каковы бы они ни были, достигли своего нынешнего состояния при свободе торговли, а новый покровительственный тариф, введенный Бисмарком, никому не принесет вреда, кроме самих немецких фабрикантов. Но есть одна страна, в которой краткий период протекционизма не только был оправдан, но и является делом абсолютной необходимости, именно — Америка.

Америка находится на той стадии развития, когда введение фабрик стало национальной необходимостью. Лучшим доказательством этого является тот факт, что в изобретении сберегающих труд машин впереди идет уже не Англия, а Америка. Американские изобретения ежедневно вытесняют английские патенты и английские машины. Американские машины ввозятся в Англию, и это касается почти всех отраслей промышленности. Америка обладает к тому же энергичнейшим в мире населением, месторождениями каменного угля, по сравнению с которыми английские представляются чуть ли не бесконечно малой величиной, железом и в изобилии всеми другими металлами. И можно ли предположить, что такая страна обречет свою молодую и растущую промышленность на долгую, длительную конкурентную борьбу с давно окрепшей промышленностью Англии, если она может в течение краткого периода каких-нибудь двадцати лет протекционизма сразу подняться до уровня любого конкурента? Но, утверждает манчестерская школа, Америка сама себя разоряет своей покровительственной системой. Так разоряет сам себя человек, который платит надбавку за скорость в курьерском поезде, вместо того чтобы пользоваться стародавним пассажирским, — и делает пятьдесят миль в час вместо двенадцати.

Не подлежит сомнению, что нынешнее поколение увидит, как американские хлопчатобумажные товары будут конкурировать с английскими в Индии и в Китае и постепенно отвоюют себе почву на этих двух важнейших рынках. Американские машины и железо-скобяные товары конкурируют с английскими во всех частях света, в том числе и в Англии. И та же неумолимая необходимость, в силу которой фламандские мануфактуры передвинулись в Голландию, а голландские — в Англию, вскоре передвинет центр мировой промышленности из Англии в Соединенные Штаты. А на ограниченном поле деятельности, которое останется тогда для Англии, она найдет грозных конкурентов в лице некоторых континентальных наций.

Нельзя уже больше игнорировать тот факт, что промышленная монополия Англии на ущербе. Если «просвещенная» буржуазия полагает, что в ее интересах замалчивать это, то пусть рабочий класс смело глядит правде в лицо, потому что он заинтересован здесь больше, чем даже «высшие» классы. Последние могут все же еще долгое время оставаться банкирами и ростовщиками мира, подобно тому как это было до них с венецианцами и голландцами в период их упадка. Но что будет с «руками», когда огромная внешняя торговля Англии начнет с каждым годом сокращаться, вместо того чтобы возрастать? Если достаточно было перемещения кораблестроения (из металла) с берегов Темзы на берега Клайда, чтобы довести всю восточную часть Лондона до хронического пауперизма, то что станет с Англией после фактического перемещения всех основных отраслей английской промышленности по ту сторону Атлантического океана?

Результатом будет одно великое дело: будет разбито последнее звено, связывающее еще английский рабочий класс с английской буржуазией. Этим звеном было их совместное стремление к национальной монополии. Раз будет уничтожена эта монополия, британский рабочий класс вынужден будет взять в свои руки свои собственные интересы, свое собственное спасение и положить конец системе наемного труда.