|
102). Заседания Редакционной комиссии были открыты 4 марта 1859 г., 5 марта состоялось первое настоящее заседание. 15 апреля 1859 г. (так называемое привлечение народа) (стр. 106). На заседаниях 6, 9, 13, 20 мая 1859 г. было принято решение о временнообязанном состоянии; граф Петр Шувалов и князь Паскевич протестовали [против этого решения]: они считали, что личное освобождение крестьян не должно ставиться в зависимость от предписываемого им (принудительного) условия приобретения земельной собственности. Немедленно вслед за этим высочайшее повеление от 21 мая, запрещающее внесение их протеста в книгу протоколов (стр. 107, 108). Фраза Комиссии: «Как пагубно малейшее уклонение от высочайшей воли» (стр. 108 сверху). 5 января 1859 г. губернским дворянским комитетам было запрещено допускать публику [на заседания] и т. д.
21 января и 3 марта 1859 г. всем [комитетам] запрещается печатать [постановления] и т. д. (стр. 106). Наконец: император публично обещал, что прежде чем проект станет законом, в Петербург будут вызваны депутаты от губернских комитетов для возражений и поправок... Они были вызваны в столицу, но им не разрешено было собраться для обсуждения вопроса. Все их усилия устроить общие совещания были тщетны: от них потребовали только письменных ответов на печатный список вопросов относительно некоторых деталей. Тех из них, которые осмеливались обсуждать детали, поодиночке, приглашали на заседания комиссии; там их третировали; несколько групп депутатов представили адрес царю с протестами против того, как с ними обращались; получили форменный выговор через полицию. Они решили тогда высказать протест на очередных губернских дворянских собраниях. Циркуляром им запретили затрагивать вопрос об освобождении крестьян. Некоторые собрания, несмотря на это, почтительно указали царю, что настало время и для других реформ. Вслед за этим несколько предводителей дворянства получили выговоры, другие были смещены. Из вожаков двое были высланы[тверские дворяне: Унковский, сосланный в Вятку, и Европеус, сосланный в Пермь. Ред.]в отдаленные губернии, другие отданы под надзор полиции. В действительности же все шло per ordre de Mufti [по высочайшему приказу. Ред.]. Александр II с самого начала решил дать помещикам возможно больше (а крестьянам возможно меньше), чтобы примирить их с формальной отменой крепостного права; он хотел сделать обязательным лишь выкуп усадьбы крестьянина — его двора, огородов и конопляников и, кроме того, права пользования полевыми угодьями (где оно существовало); он хотел даже сохранить за помещиками своего рода сеньориальную юрисдикцию; он настаивал на том, чтобы крестьяне прошли через 12-летний период временной крепостной зависимости и т. д. См. его рескрипт от 20 ноября 1857 г. генерал-адъютанту Назимову, генерал-губернатору трех губерний: Виленской, Ковенской и Гродненской в ответ на петицию дворянских комитетов этих губерний (стр. 103). Несмотря на то, что он еще в марте. 1856 г. — после призыва ополчения 29 января 1855 г. — говорил губернскому и уездным предводителям [дворянства] об отмене крепостного права, к чему он, однако, не собирался приступить немедленно (!), — он продолжал колебаться и тем самым позволил помещикам<sup>*</sup> чрезвычайно ухудшить фактическое положение крестьян. См. циркуляр, стр. 105; Скалдин, стр. 110, 114. 3 января 1857 г. по предложению Ланского был образован Секретный комитет под председательством Александра, а в его отсутствие — князя Орлова. Решено было привлечь к сотрудничеству дворянские комитеты и т, д. (стр. 103). Уже на заседаниях 14, 17, 18 августа Комитет постановил производить улучшение положения крестьян лишь медленно и осторожно (там же). 8 января 1858 г. «Секретный комитет» превращается в «Главный комитет», при котором, кроме того, учреждается «Особая комиссия», для предварительного рассмотрения проектов губернских комитетов. |
