|
Уже давно стало не так легко критиковать Маркса, с тех пор как понимание его системы проникло в широкие круги, и критик не может больше спекулировать на неосведомленности публики. Только одно еще остается: чтобы развенчать Маркса, его заслуги приписывают другим социалистам, которыми теперь никто не интересуется, которые уже сошли со сцены, утратили какое-либо политическое и научное значение. Таким способом надеются разделаться с основателем пролетарского мировоззрения и с самим этим мировоззрением. Это и предпринял г-н Менгер. Не напрасно ведь он профессор. Надо же и совершить что-нибудь.
Задача решается очень просто. Современный общественный строй предоставляет землевладельцу и капиталисту «право» на часть — наибольшую — произведенного рабочим продукта. Основное право № 1 гласит, что это право есть несправедливость и что рабочему должен принадлежать весь трудовой доход. Этим исчерпывается все содержание социализма, если отвлечься от основного права № 2. Следовательно, кто первым сказал, что современное право владельцев земли и других средств производства на часть трудового дохода есть несправедливость, тот великий человек, основатель «научного» социализма! Такими были Годвин, Холл и Томпсон, Отбросив все «бесконечные народнохозяйственные обрамления», Менгер находит у Маркса в виде юридического остатка только это же самое утверждение. Следовательно, Маркс списал у старых англичан, особенно у Томпсона, и старательно замолчал свой источник. Доказательство налицо. Мы отказываемся от всякой попытки объяснить нашему недогадливому юристу, что Маркс нигде не выдвигает требования трава на полный трудовой доход», что в своих теоретических произведениях он вообще не выдвигает никаких требований правового характера. Даже у нашего юриста пробуждается отдаленное понимание этого, когда он упрекает Маркса в том, что тот нигде не дал «серьезного обоснования права на полный трудовой доход» (стр. 98). В теоретических исследованиях Маркса юридическое право, являющееся всегда только отражением экономических условий определенного общества, играет лишь самую второстепенную роль. Напротив, первое место в этих исследованиях занимает раскрытие исторических причин существования в определенные эпохи известных порядков, способов присвоения, общественных классов. Изучение этих проблем и интересует в первую очередь всякого, кто видит в истории отличающийся внутренней связью, хотя часто и противоречивый процесс развития, а не, как это считали в XVIII веке, только беспорядочное нагромождение глупостей и зверств. Маркс признает историческую неизбежность, следовательно, и обусловленность существования античных рабовладельцев, средневековых феодалов и т. д. в ограниченные определенными рамками исторические периоды, в течение которых они являлись рычагами развития человечества. Маркс, таким образом, признает для определенного периода историческую обусловленность эксплуатации, присвоения другими продукта труда рабочего, но одновременно он доказывает не только то, что эта историческая обусловленность теперь перестала существовать, но и то, что дальнейшее сохранение эксплуатации в какой бы то ни было форме, вместо того, чтобы способствовать общественному развитию, с каждым днем все больше тормозит его и приводит ко все более острым коллизиям. И попытка Менгера втиснуть эти составившие эпоху исторические исследования в свое узкое юридическое прокрустово ложе доказывает только его собственную полную неспособность понимать вещи, выходящие за пределы узкого юридического горизонта. Его основное право № 1 в такой формулировке для Маркса вообще не существует. Но вот и самое важное! Г-н Менгер открыл у Томпсона термин «прибавочная стоимость», surplus value. Сомнений нет, Томпсон, следовательно, открыл прибавочную стоимость, а Маркс — только жалкий плагиатор: «В этих рассуждениях Томпсона мы сразу узнаем тот ход мыслей, даже тот способ выражения, которые позже вновь встречаются у столь многих социалистов, в частности также у Маркса и Родбертуса» (стр. |
