|
Во-первых, вывоз благородных металлов, затем распродажа консигнированных товаров, экспорт товаров с целью сбыть их или добыть под них денежную ссуду внутри страны, повышение ставки процента, востребование кредитов, падение курса ценных бумаг, распродажа иностранных ценных бумаг, привлечение иностранного капитала для вложения в эти обесцененные бумаги, наконец, банкротство, погашающее массу требований. При этом зачастую металл отправляется в страну, в которой разразился кризис, так как векселя на нее ненадежны и наиболее верным представляется платеж звонкой монетой. К этому присоединяется еще то обстоятельство, что по отношению к Азии все капиталистические нации, в большинстве случаев одновременно, оказываются ее прямыми или косвенными должниками. Как только эти различные обстоятельства окажут свое полное влияние на другую заинтересованную нацию, — у нее начинается экспорт золота и серебра, короче, наступает период платежей, и повторяются те же самые явления.
При коммерческом кредите процент, как разница между ценой в кредит и ценой на наличные деньги, лишь постольку входит в цену товаров, поскольку сроки векселей продолжительнее обыкновенных сроков. В противном случае это не имеет места. Объясняется это тем, что каждый одной рукой получает такой кредит, а другой оказывает его. {Это не согласуется с моими наблюдениями. — Ф. Э. } Поскольку же в цену товаров входит дисконт, то он регулируется не коммерческим кредитом, а денежным рынком. Если бы спрос и предложение денежного капитала, определяющие ставку процента, были тождественны со спросом и предложением действительного капитала, как это утверждает Оверстон, то процент должен был бы одновременно быть и низким и высоким в зависимости от того, какой товар имеется в виду, или по отношению к одному и тому же товару в различных стадиях (сырой материал, полуфабрикат, готовый продукт). В 1844 г. учетная ставка Английского банка колебалась между 4 % (от января до сентября) и 2<sup>1</sup>/<sub>2</sub>—3 % от ноября до конца года. В 1845 г. она была 2<sup>1</sup>/<sub>2</sub>%, 2<sup>3</sup>/<sub>4</sub>%, 3 % от января до октября, между 3 % и 5 % в последние месяцы. Средняя цена хлопка fair Orleans была в 1844 г. 6<sup>1</sup>/<sub>4</sub> пенса, а в 1845 г. — 4<sup>7</sup>/<sub>8</sub> пенса. 3 марта 1844 г. запас хлопка в Ливерпуле составлял 627042 кипы, а 3 марта 1845 г. — 773800 кип. Если судить по низкой цене хлопка, то в 1845 г. учетная ставка должна была бы быть низкой, что фактически и наблюдалось в течение большей части этого периода. Но если судить по цене пряжи, то процент должен был бы быть высоким, так как цены были относительно, а прибыли абсолютно высоки. Из хлопка по 4 пенса за фунт при издержках прядения в 4 пенса в 1845 г. можно было выпрясть пряжу (№ 40 хороший secunda mule twist), которая прядильщику обошлась бы таким образом в 8 пенсов и которую он в сентябре и октябре 1845 г. мог бы продать по 10<sup>1</sup>/<sub>2</sub> или 11<sup>1</sup>/<sub>2</sub> пенса за фунт. (См. ниже показания Уайли.) Весь вопрос разрешается следующим образом: Спрос и предложение ссудного капитала были бы тождественны со спросом и предложением капитала вообще (хотя последняя фраза нелепа: для промышленника или купца товар есть форма его капитала, тем не менее он никогда не нуждается в капитале как таковом, но всегда лишь в специальном товаре как таковом, покупает и оплачивает его как товар — хлеб или хлопок — независимо от той роли, которую товар сыграет в кругообороте его капитала) лишь в том случае, если бы вовсе не существовало денежных кредиторов, но зато ссужающие капиталисты владели бы машинами, сырыми материалами и т. п. и отдавали бы эту свою собственность в ссуду или в наем, — подобно тому как теперь сдаются дома, — промышленным капиталистам, которые сами являются собственниками части этих предметов. |
