Поэтому движение против нового закона о бедных и за десятичасовой билль находилось уже и тогда в самой тесной связи с чартизмом. На всех митингах того времени выступал тори Остлер, и наряду с национальной петицией о Народной хартии, принятой в Бирмингеме, выдвигались сотни петиций об улучшении социального положения рабочих. В 1839 г. агитация продолжалась не менее оживлённо, и, когда она к концу года стала несколько ослабевать, Басси, Тейлор и Фрост поспешили организовать восстание одновременно в Северной Англии, в Йоркшире и Уэльсе. Фросту пришлось начать восстание слишком рано, так как его планы были предательски раскрыты, и потому он потерпел неудачу. Организаторы восстания на Севере успели узнать о неудачном исходе попытки Фроста и вовремя отступили, Два месяца спустя, в январе 1840 г., в Йоркшире произошло несколько так называемых полицейских мятежей (spy-outbreaks) — как, например, в Шеффилде и Брад-форде, — и затем возбуждение мало-помалу улеглось. Между тем буржуазия направила свои силы на более практичные и более выгодные для неё проекты, именно на борьбу с хлебными законами. В Манчестере образовалась ассоциация для борьбы против хлебных законов, и следствием её возникновения явилось ослабление связи между радикальной буржуазией и пролетариатом. Рабочие скоро поняли, что отмена хлебных законов принесёт им мало пользы, между тем как для буржуазии она очень выгодна, а потому буржуазии не удалось добиться от них поддержки проекта. Начался кризис 1842 года. Возобновилась такая же оживлённая агитация, как в 1839 году. На этот раз в ней принимала участие и богатая промышленная буржуазия, очень сильно страдавшая от этого кризиса. Лига против хлебных законов, как стала называться организованная манчестерскими фабрикантами ассоциация, приняла весьма радикальный, боевой характер. Её печать и агитаторы заговорили неприкрытым революционным языком, что объяснялось между прочим и тем, что с 1841 г. у власти стояла консервативная партия. Как раньше чартисты, так теперь Лига стала открыто призывать к восстанию, а рабочие, больше всех страдавшие от кризиса, тоже не оставались бездеятельными, как это показывает национальная петиция этого года, под которой стояло 3¹/₂ миллиона подписей. Одним словом, если между обеими радикальными партиями раньше было некоторое отчуждение, то теперь они вновь заключили союз. 15 февраля 1842 г. на совместном собрании либералов и чартистов в Манчестере был составлен проект петиции с требованием как отмены хлебных законов, так и принятия Хартии; эта петиция была на следующий день одобрена обеими партиями. Весна и лето прошли под знаком бурной агитации, в обстановке растущей нищеты. Буржуазия имела твёрдое намерение воспользоваться кризисом и вызванными им нуждой и общим возбуждением, чтобы покончить с хлебными законами. Так как на этот раз у власти были тори, то буржуазия почти отказалась от дорогой её сердцу законности; она хотела революции, но руками рабочих.

Она хотела заставить рабочих таскать для неё каштаны из огня и ради неё обжигать себе пальцы. Повсюду стали опять поговаривать о выдвинутом чартистами ещё в 1839 г. лозунге «священного месяца» — о всеобщей забастовке рабочих; но на этот раз не рабочие хотели бастовать, а фабриканты хотели закрыть свои фабрики, распустить рабочих по деревням и натравить их на поместья аристократии, чтобы заставить таким образом парламент и правительство тори отменить хлебные пошлины. Это, разумеется, привело бы к восстанию, но буржуазия оставалась бы в тени и могла бы спокойно ожидать результатов, не компрометируя себя в случае неудачи. В конце июля в делах наступило некоторое улучшение; дальше откладывать было нельзя, и, чтобы не упустить момента, три фирмы в Стейлибридже при улучшающейся конъюнктуре (ср.