«Послушайте, как в своём органе «L'Instruction sociale»… он терпит даже крупных капиталистов». И т. д.

«Кондорсе внес в Законодательное собрание предложение разделить сто миллионов — имущество трёх эмигрировавших принцев — на сто тысяч частей… Он организует просвещение и учреждения общественной помощи» (ср. текст оригинала).

«В своем докладе Законодательному собранию о народном воспитании Кондорсе говорит: «Доставить всем индивидам человеческого рода средства для удовлетворения своих потребностей… такова задача просвещения и обязанность государственной власти и т. д.»» (Здесь господин Грюн прекращает доклад комитета о плане Кондорсе в доклад самого Кондорсе.) (Грюн, стр. 293, 294.)

«Послушайте, что говорил 6 июля 1792 г. с трибуны Законодательного собрания один из жирондистских вождей, философ Кондорсе: Издайте декрет о немедленной распродаже имущества трёх французских принцев (Людовика XVIII. Карла X и принца Конде», — что господин Грюн опускает —)… «оно достигает почти ста миллионов, и вы получите вместо трёх принцев сто тысяч граждан… Организуйте просвещение и учреждения общественной помощи.

Но послушайте, что говорит комитет народного образования в своем докладе Законодательному собранию о плане воспитания, составленном. Кондорсе, 20 апреля 1792 г.: «Народное воспитание должно доставить всем индивидам средства для удовлетворения своих потребностей… такова должна быть первая цель национального просвещения, с этой точки зрения оно является для политической власти долгом справедливости»» и т. д. и т. д. (стр. 502, 503, 505, 509).

Господин Грюн, который посредством такого бесстыдного списывания из Кабе, путём исторических экскурсов, собирается будить у французских организаторов труда сознание их сущности, поступает вдобавок по принципу: Divide et impera. Тут же между цитатами он выносит свой окончательный приговор людям, с которыми только что познакомился по какому-нибудь отрывку, затем вплетает несколько фраз о французской революции и всё это делит на две половины с помощью нескольких цитат из Морелли, которого ввёл en vogue в Париже Вильгардель, что для господина Грюна пришлось как нельзя более кстати, и главные отрывки из которого задолго до господина Грюна были переведены в парижском «Vorwдrts». Чтобы показать неряшливость переводов господина Грюна, достаточно привести лишь несколько разительных примеров:

Морелли: «Интерес извращает сердца и пропитывает горечью самые сладостные узы, превращая их в тяжкие цепи; в нашем обществе супруги ненавидят эти цепи, ненавидя друг друга».

Господин Грюн: «Интерес делает сердца неестественными и пропитывает горечью самые сладостные узы, превращая их в тяжкие цепи; наши супруги ненавидят эти цепи и себя самих в придачу» (стр. 274).

Совершенная бессмыслица.

Морелли: «Наша душа… испытывает такую бешеную жажду, что она задыхается, чтобы утолить её».

Господин Грюн: «Наша душа… испытывает… такую бешеную жажду, что она удушает, чтобы утолить её» (там же).

Опять совершенная бессмыслица.

Морелли: «Лица, стремящиеся регулировать нравы и диктовать законы» и т. д.

Господин Грюн: «Те, которые выдают себя за лиц, регулирующих правы и диктующих законы» и т. д. (стр. 275).

Все три ошибки, относящиеся к одному только месту у Морелли, разместились у господина Грюна на четырнадцати строках. Там, где он излагает Морелли, встречаются также и основательные плагиаты из Вильгарделя.

Господин Грюн оказывается в состоянии резюмировать все свои мудрые мысли о XVIII веке и революции в следующих словах:

«Сенсуализм, деизм и теизм ринулись все вместе на штурм старого мира.