|
В этих трех строках содержатся три крайне смехотворных утверждения. Во-первых, о поручительстве не может быть и речи, пока суды еще разыскивают кого-то. Во-вторых, г-н Эрнест Джонс уже две недели находится в Ньюгейте; образованная берлинка, вероятно, была просто приглашена на чашку чая к какой-либо другой крайне образованной и осведомленной коллеге, когда, совсем недавно, вся английская буржуазная пресса выражала свою неистовую радость по поводу ареста Джонса. В-третьих, г-н Джонс, наконец, нашел все же человека, готового уплатить за него залог в 1000 ф. ст., а именно — того же самого неумного и бесхарактерного О'Коннора, но суды отказали О'Коннору на том основании, что он, как член парламента, не может быть поручителем.
В заключение берлинская газета заявляет, будто чартисты в небольших городах Англии нередко избивают друг друга. Дорогая берлинка, хоть бы ты разок почитала какую-нибудь английскую газету! Тогда бы ты увидела, что чартистам издавна доставляет гораздо больше удовольствия избивать полицию, чем друг друга. Рекомендуем полную ума и характера «Neue Berliner Zeitung» особому вниманию наших читателей.
Написано 23 июня 1848 г. Печатается по тексту газеты Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 24, 24 июня 1848 г. Перевод с немецкого
УГРОЗА «GERVINUS-ZEITUNG»
Кёльн, 24 июня. «Если авторитет Франкфуртского собрания и его конституционных установлений сможет удержать Францию в узде, то беда еще невелика; Пруссия из своих восточных провинций восстановит свой авторитет и при этом, вероятно, едва ли остановится перед временной утратой своей Рейнской провинции» («Gervinus-Zeitung» от 22 июня). Как дипломатично выражается берлинский корреспондент профессорской газеты! Пруссия восстановит из «своих восточных провинций свой авторитет». Где восстановит она свой авторитет? В восточных провинциях? Отнюдь нет, из восточных провинций. В Рейнской провинции? Еще меньше того. Потому что при этом восстановлении своего авторитета она рассчитывает «на временную утрату Рейнской провинции», т. е. на временную утрату своего «авторитета» в Рейнской провинции. Итак, она восстановит свой авторитет в Берлине и в Бреславле. А почему она восстановит утраченный, по-видимому, в Берлине и Бреславле авторитет не при помощи своей восточной провинции, почему она восстановит его из своей восточной провинции? Россия не составляет восточную провинцию Пруссии, скорее Пруссия является западной провинцией России. Но из прусской восточной провинции, рука об руку с бравыми померанцами, русские отправятся в поход на Содом и Гоморру и вновь восстановят «авторитет» Пруссии, т. е. прусской династии, абсолютной королевской власти. «Авторитет» этот был утрачен с того дня, когда абсолютизм вынужден был поставить между собой и своим народом обагренный плебейской кровью «исписанный клочок бумаги», когда двору пришлось поставить себя под защиту и под надзор буржуазных торговцев зерном и шерстью. Итак, друг и спаситель явится с востока; зачем же сосредоточивать войска на границе с этой стороны? Враг надвигается с запада, поэтому военные силы следует сосредоточить на западе. Наивный берлинский корреспондент «Kolnische Zeitung» не может постичь геройского мужества Пфуля, бравого друга поляков, который принимает на себя миссию в Петербург, не имея за своей спиной охраны в 100000 солдат. Пфуль бесстрашно едет в Петербург! Пфуль в Петербурге! Пфуль не боится перейти русскую границу, а немецкая публика болтает о русских войсках, сосредоточенных у германской границы! Корреспондент «Kolnische Zeitung» жалеет немецкую публику. Но вернемся к нашей профессорской газете! Если русские устремятся на помощь прусской династии с востока, то французы поспешат на помощь германскому народу с запада. |
