|
Пусть попробует продать с торгов, посмотрим, сколько ему дадут. Говорят, это такой дом, который не всякий купит. Джемс, в глубине души разделявший это мнение, ответил: - Да, это вилла. Сомс здесь; если хочешь, поговори с ним. - Нет, - сказал старый Джолион, - это преждевременно; и вообще вряд ли у нас что-нибудь выйдет, судя по такому началу. Джемс струхнул: когда речь шла о точных цифрах коммерческой сделки, он был уверен в себе, так как имел дело с фактами, а не с людьми; но предварительные переговоры, вроде тех, которые велись сейчас, нервировали его - он никогда не знал, где и как нужно остановиться. - Я сам ничего не знаю, - сказал он. - Сомс мне никогда ничего не рассказывает; я думаю, он заинтересуется этим; весь вопрос в цене. - Вот оно что?! - сказал старый Джолион. - Ну, мне одолжений не нужно! И сердито надел цилиндр. Дверь отворилась, появился Сомс. - Там пришел полисмен, - сказал он, криво улыбнувшись, - спрашивает дядю Джолиона. Старый Джолион сурово посмотрел на него, а Джемс сказал: - Полисмен? Ничего не понимаю. Впрочем, ты, верно, знаешь, - добавил он, подозрительно глядя на старого Джолиона. - Поговори с ним. Полицейский инспектор стоял в холле и вялыми бесцветными глазами посматривал из-под тяжелых век на прекрасную старинную мебель, которую Джемс приобрел на знаменитой распродаже у Мавроджано на Портменсквер. - Брат ждет вас, - сказал Джемс. Инспектор почтительно приложил два пальца к фуражке и прошел в комнату. Джемс посмотрел ему вслед, почему-то заволновавшись. - Что ж, - сказал он Сомсу, - надо подождать, узнаем, что ему надо. Дядя говорил со мной относительно дома. Он вернулся вместе с Сомсом в столовую, но никак не мог успокоиться. - Что ему понадобилось? - снова пробормотал он. - Кому? - спросил Сомс. - Инспектору? Он был на Стэнхоп-Гейт, его послали сюда - вот все, что я знаю. Не иначе, как дядин "сектант" проворовался. Но, несмотря на внешнее спокойствие, Сомсу тоже было не по себе. Через десять минут появился старый Джолион. Он подошел к столу и молча остановился, поглаживая длинные седые усы. Джемс смотрел на него с открытым ртом: он никогда еще не видел брата таким, как сейчас. Старый Джолион поднял руку и медленно сказал: - Боснии попал в тумане под колеса, раздавлен насмерть, - и, переведя на брата и племянника свой глубокий взгляд, добавил: - Ходят слухи о самоубийстве. У Джемса отвисла челюсть. - Самоубийство? Почему? Старый Джолион сурово ответил: - Кому же это знать, как не тебе с сыном! И Джемс смолчал. У всех людей преклонного возраста, даже у всех Форсайтов, было много тяжелых минут в жизни. Случайный прохожий, который видит их закутанными в пелену обычаев, богатства, комфорта, никогда бы не заподозрил, что и на их пути ложатся черные тени. У каждого человека преклонного возраста - даже у сэра Уолтера Бентема - мысль о самоубийстве хоть раз, а возникала где-то в преддверии души, останавливалась на пороге, и только какаянибудь "случайность, или смутный страх, или последняя надежда не позволяли ей переступить его. |
