|
Затейливой работы нижние фигурки обнаженных женщин в количестве шести штук указывали на центральную, тоже обнаженную и тоже женскую, фигуру, которая в свою очередь указывала на себя; все в целом создавало у зрителя весьма приятную уверенность в исключительной ценности этой неизвестной особы. Тетя Джули, весь вечер сидевшая напротив нее, прилагала большие усилия, чтобы не смотреть в том направлении. Заговорил старый Джолион; он и начал весь спор. - Четыреста фунтов! Ты заплатил за это четыреста фунтов? Тут Суизин во второй раз за вечер осторожно повел головой, ощущая при этом, как острые уголки воротничка впиваются ему в шею. - Четыре сотни фунтов английскими деньгами, ни фартингом меньше. И не раскаиваюсь. Это не наша работа, это современная итальянская скульптура! Сомс улыбнулся уголками губ и взглянул на Боснии. Архитектор усмехался, плавая в облаках папиросного дыма. Вот теперь действительно в нем есть что-то пиратское. - Сложная работа! - поторопился сказать Джемс, на которого размеры группы произвели большое впечатление. - Хорошо пошла бы у Джонсона. - Этот итальяшка, который ее сделал, - продолжал Суизин, - запросил с меня пятьсот фунтов - я дал четыреста. А вещь стоит все восемьсот. У бедняги был такой вид, будто он умирает с голоду! - А! - откликнулся вдруг Николае. - Все эти артисты такие жалкие, просто не понимаю, как они живут. Например, этот Флажолетти, которого Фэнни и девочки постоянно приглашают поиграть; дай бог, чтобы он зарабатывал сотню в год! Джемс покачал головой. - Да-а! - сказал он. - Я понятия не имею, на что они живут! Старый Джолион встал и, не вынимая сигары изо рта, подошел к группе, чтобы как следует рассмотреть ее. - Двухсот бы не дал! - заявил он наконец. Сомс посмотрел на отца и Николаев, испуганно переглянувшихся, и на сидевшего рядом с Суизиной Боснии, все еще окутанного дымом. "Интересно бы узнать его мнение", - подумал Сомс, прекрасно знавший, что группа эта безнадежно vieux jeu <Старомодная (франц).>, безнадежно устарела, по крайней мере на целое поколение. У Джобсона такие вещи уже давно не идут. Наконец раздался ответ Суизина: - Ты ничего не смыслишь в скульптуре. Твое дело картины - и только! Старый Джолион вернулся на место, попыхивая сигарой Он, конечно, не станет затевать спор с этим тупоголовым Суизином, упрямым как осел, не умеющим отличить статую от соломенной шляпы. - Гипс! - вот все, что он сказал. Долгое время Суизин просто не мог открыть рот; он стукнул кулаком по столу. - Гипс! Поищи-ка у себя в доме хоть что-нибудь подобное этой вещи! И в его словах снова послышалась клокочущая ярость первобытных поколений. Спас положение Джемс. - Ну, а вы что скажете, мистер Босини? Вы архитектор, вам ведь полагается знать толк во всяких статуях и тому подобных вещах! Взоры всех обратились на архитектора; все ждали ответа Боснии, настороженно и недоверчиво поглядывая на него. И Сомс, в первый раз вмешавшись в разговор, спросил: - В самом деле, Босини, что вы скажете? Босини спокойно ответил: - Вещь замечательная. Он обращался к Суизину, а глаза его хитро улыбались старому Джолиону; один Сомс остался неудовлетворенным. |
