– И, полно, Таня! В эти лета

         Мы не слыхали про любовь;

         А то бы согнала со света

         Меня покойница свекровь!

Как жаль, что именно такая народность не дается многим нашим поэтам, которые так хлопочут о народности – и добиваются одной площадной тривьяльности…

Татьяна вдруг решается писать к Онегину: порыв наивный и благородный; но его источник не в сознании, а в бессознательности: бедная девушка не знала, что делала. После, когда она стала знатною барынею, для нее совершенно» исчезла возможность таких наивно великодушных движений сердца… Письмо Татьяны свело с ума всех русских читателей, когда появилась третья глава «Онегина». Мы вместе со всеми думали в нем видеть высочайший образец откровения женского сердца. Сам поэт, кажется, без всякой иронии, без всякой задней мысли, и писал, и читал это письмо. Но с тех пор много воды утекло… Письмо Татьяны прекрасно и теперь, хотя уже и отзывается немножко какою-то детскостию, чем-то «романическим». Иначе и быть не могло; язык страстей был так нов и не доступен нравственно немотствующей Татьяне: она не умела бы ни понять, ни выразить собственных своих ощущений, если бы не прибегла к помощи впечатлений, оставленных на ее памяти плохими и хорошими романами, без толку и без разбора читанными ею… Начало письма превосходно: оно проникнуто простым искренним чувством; в нем Татьяна является сама собою:

         Я к вам пишу – чего же боле?

         Что я могу еще сказать?

         Теперь, я знаю, в вашей воле

         Меня презреньем наказать. —

         Но вы, к моей несчастной доле

         Хоть каплю жалости храня,

         Вы не оставите меня.

         Сначала я молчать хотела;

         Поверьте: моего стыда

         Вы не узнали б никогда,

         Когда б надежду я имела,

         Хоть редко, хоть в неделю раз,

         В деревне нашей видеть вас.

         Чтоб только слышать ваши речи,

         Вам слово молвить, и потом

         Всё думать, думать об одном

         И день и ночь до новой встречи.

         Но, говорят, вы нелюдим;

         В глуши, в деревне, всё вам скучно,

         А мы… ничем мы не блестим,

         Хоть вам и рады простодушно.

         Зачем вы посетили нас?

         В глуши забытого селенья

         Я никогда не знала б вас,

         Не знала б горького мученья.

         Души неопытной волненья

         Смирив со временем (как знать?),

         По сердцу я нашла бы друга,

         Была бы верная супруга

         И добродетельная мать.