Изменить размер шрифта - +
Все настолько избито, что даже неинтересно. Дальше в зависимости от воспитания выносится вердикт: виновен или невиновен. Совсем как суд присяжных. Либо «он не виноват, что разлюбил меня», либо «вот козел, на свеженькое потянуло, виноват, однозначно». Здесь ее ждет, очевидно, первый вариант. Все-таки женщина явно интеллигентная. Что ж, вперед, это ее работа.

 

* * *

Дверь открыла женщина той особой внешности, о которой говорят «не красавица, но что-то в ней есть». Точнее сказать, она распахнула дверь. Ее движения были какие-то очень амплитудные, широкие, колоритные. И улыбка у нее была им под стать, как будто она распахивала объятия, она улыбалась всем лицом. Варвара располагала к себе сразу и бесповоротно. В ней была та разновидность интеллигентности, которую Таня определяла для себя как «интеллигентность демократическая» или «разночинная интеллигентность». На интеллигентность аристократическую Варвара не тянула и, очевидно, не тяготилась этим. Это сквозило во всем: в небрежно забранных вверх волосах, в ладно сидящих джинсах и закатанной по локти клетчатой рубашке, в однотонных тапочках и отсутствии макияжа. Все было очень просто, но мило и стильно. И очень ей шло. Одежда сливалась с ней в один образ, который можно было бы назвать «стремительная женщина».

У таких женщин всегда прекрасные фигуры при полном игнорировании фитнеса. Они сжигают калории быстрой походкой, обгоняя трамваи, которые у них не едут, а непременно «ползут». Такие женщины могут забыть пообедать, потому что заболтались, забегались, закрутились. У них много друзей, потому что все хотят зарядиться их энергией, заразиться их настроением. Таня знала этот типаж и симпатизировала ему. Она сама хотела бы быть такой в свои пятьдесят лет. «Как он мог от такой уйти?» – по Таниной схеме пробежала первая трещинка.

Они прошли на маленькую кухню. Все знакомо: холодильник в углу, на нем магнитики, сидя на табуретке, можно дотянуться до плиты, фиалки на окне. Стандарт нижнего слоя среднего класса. Богатство тут не ночевало, но достаток был. Похоже на кухню в доме Таниных родителей. Этот дизайн кухни восходил к лозунгу «не в деньгах счастье», а может, оправдывался им.

В первую же минуту Варвара предложила чай и решительно отказалась от отчества. Как и ожидалось, чай она не наливала, а плескала в чашку. Медленно бегущая струйка ее раздражала. Таня поняла, что у нее немного времени. То, что Варвара называла долгим разговором, могло занимать от силы полчаса. Наблюдая за подобными женщинами, Эйнштейн мог бы открыть свою теорию относительности и без математических наворотов. Время демонстрировало свою относительность наглядно и доходчиво: жизнь ускорялась в жилах Варвары, которая была вся стремительность и порыв.

По дому были разбросаны игрушки; стояли, раскрыв рты, разномастные ноутбуки; в коридоре веером топорщились лыжные палки разных ростовок. Вопрос о повторном замужестве был снят, такие женщины не остаются одни. На их энергию мужчины слетаются, как мотыльки на огонь. «Да они похожи с Лукичом! Будто по одним лекалам выкроены. Как же так? Как он мог ее бросить?» – подумала Таня.

Обменявшись дежурными приветствиями, Варвара, вытирая разлитый от излишнего ускорения чай, прямо спросила:

– Что именно вас интересует? Из ваших объяснений по телефону я мало что поняла, но ясно, что Игорь опять куда-то движется. Он на месте стоять не умеет, сразу заваливается набок, как волчок. Что требуется от меня?

И тут же без перехода:

– Вы не знаете, где можно купить хороший чайник? Уже третий меняю, и все неудачно. Какое-то барахло выпускают. У меня вечно все разливается. Замучилась вытирать. А у мужа почему-то нормально льется, – искренне недоумевала она.

«Господи, как же они похожи, как брат и сестра», – снова подумала Таня.

Быстрый переход