Я грустно улыбнулась Али. И хотя мы с ним обнялись, я поняла, что в глазах моего брата мы остаемся врагами.

Мы с Каримом вернулись в наш шатер — я очень устала. Карим безмятежно проспал всю ночь, в отличие от меня. Меня же посещали бесконечные видения, в которых ко мне неоднократно являлась мама. Она все время повторяла одно и то же, что моя земная жизнь не приносит мне ни счастья, ни выполнения моей миссии в этой жизни. Я проснулась только со звуком ранней утренней молитвы, долетавшей до нашего шатра.

Мои сны были настолько реальными, что казалось, между маминой смертью и настоящим днем нет временного промежутка. И поэтому я с надеждой посмотрела вокруг, не находится ли мама, живая, во плоти, где-то совсем рядом и не ждет ли она меня, чтобы дать добрые напутствия своей младшей дочери на дальнейшую ее жизнь.

Потом я вспомнила, что мама уже находится в мире ином гораздо дольше, чем я знала ее. Мне было только одиннадцать лет, когда она умерла, и я уже двадцать четыре долгих года живу без маминых ласковых рук. Эта мысль так расстроила меня, что я встала с постели и вышла из шатра, не сказав никому ни слова.

Я направилась в пустыню, и горестные слезы текли по моим щекам.

Чего мама от меня хотела? Как мне стать такой, какой она хотела меня видеть? Где я оступилась? Как мне изменить свою жизнь?

Я была так измучена этими мыслями, что не заметила, как посветлело небо и как солнце начало вставать над пустыней. Я не видела даже, что ко мне идет Сара, пока она не села рядом со мной.

Сара коснулась моей руки:

— Султана?

Наверное, выражение моих глаз расстроило Сару. Она спросила меня:

— Милая, с тобой все в порядке?

Увидев мои слезы, Сара обняла меня:

— Султана, ты должна мне все рассказать. Абсолютно все.

Сквозь рыдания я с трудом прошептала:

— Сара, я рисовала себе свою жизнь такой, какой хотела ее видеть. Но сейчас я знаю, что все прожитые мною годы никчемны. Мама мне это сказала.

Сара внимательно посмотрела на меня и произнесла:

— Султана, твоя жизнь не была никчемной. Ты вырастила детей. Ты сделала Карима счастливым человеком. Ты подвергала себя большой опасности, пытаясь привлечь внимание мира к положению наших женщин.

— Этого недостаточно… Недостаточно… — бормотала я вся в слезах. — Мама все время говорит мне, что я должна делать гораздо больше.

Сара довольно долго сидела молча, предаваясь своим размышлениям. Наконец она заговорила:

— Султана, мало кто из нас делает достаточно. Теперь я наконец это осознала.

Я с интересом посмотрела на Сару. Неужели ей тоже во сне является мама?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

Сара глубоко вздохнула, потом достала из кармана кофты, надетой поверх платья, многократно сложенный лист бумаги.

Медленно и тихо она произнесла:

— В Саудовской Аравии легко быть трусом. Слишком много рискуешь потерять.

Вид у Сары был горестным и печальным. О чем это она говорит?

— Султана, сейчас я поняла, что нужно было горы свернуть, но спасти Муниру. Вместе с остальными сестрами мы смогли бы помочь бедной девочке укрыться в другой стране.

Я с трудом дышала. Неужели что-то случилось с Мунирой? Она умерла?

Сара протянула мне сложенный листок.

— Я вчера вечером нашла это. — Голос Сары стал совсем тихим. — Сердце мое разрывается от раскаяния.

Я развернула листок и увидела, что он заполнен строками, написанными мелким четким почерком.

Сара объяснила:

— Несколько недель назад я дала Мунире почитать одну из моих книг. В тот день, когда Мунира вернула книгу, я занималась сборами, готовясь к нашему путешествию. Подумав, что, возможно, перечитаю книгу во время нашей поездки, я положила ее в чемодан.