Нура побежала за ними.

Я кричала:

— Карим! Помоги!

Наши мужья схватили их, когда они выбегали из шатра. Мы вскоре снова услышали крики — кричали наши мужья и племянники.

Маленькое пространство этой комнаты шатра заполнилось другими служанками. Слабые стоны издавала женщина, которую изнасиловали, и все сгрудились вокруг нее. Я пробралась сквозь толпу прислуги, чтобы посмотреть на пострадавшую. Это была та самая девушка, которую я видела утром вместе с Шади.

Я вскричала:

— Наш племянник изнасиловал горничную Дунии!

Сара неожиданно оказалась рядом со мной. Она начала успокаивать обезумевшую девушку:

— Бедная, бедная девочка.

С бедняжки сорвали всю одежду. Она лежала перед нами обнаженная и беззащитная. Ее лицо являло собой страшную маску ужаса, а все ее маленькое тельце содрогалось от рыданий. Она была такой маленькой, что казалась ребенком. Я думаю, ей было не больше пятнадцати-шестнадцати лет.

Вошла Либби и начала ее успокаивать:

— Веена, перестать плакать. Ты теперь в безопасности.

— Принесите ведро воды и полотенца, — приказала Сара. — У нее серьезные травмы.

И тут я впервые заметила кровь, которая текла по ногам девушки прямо на персидский ковер.

Мне трудно было сдерживать свою ярость при виде этой бессмысленной жестокости. Мне хотелось избить до полусмерти насильников, и с этим намерением я вылетела из шатра. Наши громкие вопли привлекли внимание всех обитателей лагеря. Голоса сестер, их мужей и сыновей, а также слуг слились в один громкий гул.

Я обрадовалась, увидев, что Карим крепко схватил Шади за руку. Асад мрачно удерживал Тахера. Ахмед обеими руками поймал Рашида за пояс.

Нура тщетно пыталась перекричать всех.

Возвысив свой голос, насколько могла, я тоже старалась объяснить, что произошло.

— Изнасиловали беззащитную женщину! — кричала я снова и снова.

Казалось, никто, кроме Шади, меня не слышал. Наши глаза встретились. Взгляд, которым он меня окинул, был полон такого презрения, что я взвилась от ярости и стала искать тяжелую палку, чтобы дать как следует этому племяннику.

Громкий авторитетный голос Ахмеда наконец успокоил толпу:

— Тише! Замолчите все! — Оглядев людей, Ахмед сказал: — Вся семья сейчас же соберется в моем шатре.

Карим пошел к его шатру, таща за собой сопротивляющегося Шади.

Я поспешила за ним.

Тахани бежала рядом со мной:

— Султана, что случилось?

Я печально посмотрела на сестру. Тахани была замечательной матерью, и я знала, что она вырастила своих сыновей в уважении к женщинам. Тахани будет страшно расстроена, узнав, что Тахер участвовал в этом страшном насилии. Я обняла ее, но сказала просто:

— Тахани, мы попросим твоего сына все объяснить.

Тахани опустила глаза, страшась того, что ей придется узнать.

Дуния, проливая материнские слезы, шла рядом с Шади.

Али спокойно расспрашивал своего сына Рашида. Громкий голос моего брата вдруг перешел в крик от раздражения:

— И нас разбудили из-за такой ерунды?!

Ахмед сделал ему замечание:

— Пожалуйста, не надо обсуждать данное дело перед нашими слугами.

Я оглянулась. Наша любопытная прислуга шла на небольшом расстоянии за нами.

Как только мы вошли в шатер Ахмеда, снова поднялся шум, поскольку все говорили одновременно. Только после того, как Карим сердито рявкнул на всех, напоминая, что Ахмед — старший в нашей семье и поэтому заслуживает, чтобы его слушали, шум прекратился.

Ахмед сказал:

— Я сам не знаю, что случилось. Я знаю только, что мы все были разбужены криками, исходившими из женского шатра.