Тыльной стороной ладони он вытер губы и усы.

— Если моя любимая женщина станет алкоголичкой, то мне ничего не остается, как стать алкоголиком!

Я уставилась на Карима. Я совсем не хотела, чтобы кто-нибудь из нас стал алкоголиком.

Чуть заметная улыбка заиграла на его лице. У моего мужа было два лица: одно обаятельное, другое отвратительное. Я начала сдаваться, глядя в его большие черные глаза, которые светились такой любовью.

Когда широкая грудь Карима начала сотрясаться от беззвучного смеха, весь мой гнев сразу испарился. Я громко рассмеялась и поставила бутылку с виски обратно на полку.

Еще мгновение — и мы оказались в объятиях друг друга. Наша последняя ссора быстро была потоплена в том бездонном океане, где погребены и все остальные неразрешимые конфликты нашего брака.

На следующее утро Карим серьезным тоном сказал, что хочет обсудить со мной важный вопрос.

Я заказала на кухне крепкий кофе и тихо сидела с чашкой, слушая Карима, который делился своими мыслями.

— Случай с Амани заставил меня серьезно подумать о будущем Саудовской Аравии. Я решил больше денег инвестировать в иностранные предприятия.

Я непонимающе посмотрела на него и спросила:

— Зачем тебе это?

— Ради наших детей, Султана. — После небольшой паузы он спросил: — Ты согласна?

Пытаясь сосредоточиться, я потерла лоб.

— Честно, я не знаю. Слишком рано еще думать о делах. — Помолчав, я спустя некоторое время добавила: — Тебе не кажется, что у нас и так достаточно предприятий за границей?

Мы с Каримом владели гостиницами и компаниями в Европе, Америке и Азии. Даже сейчас уже практически невозможно контролировать все, чем мы владеем. По последним данным, наши общие активы в недвижимости, предприятиях и компаниях по всему миру составляют почти 900 миллионов американских долларов.

Карим наклонился ко мне.

— Послушай меня, Султана. Наступило время посмотреть правде в глаза. Если уже наша собственная дочь, племянница короля, настроена критически к режиму, можешь представить, что думают другие саудовцы о нашей семье? Султана, наступит день, когда у нас больше не будет Саудовской Аравии. Возможно, это произойдет не при нашей жизни, но наверняка при жизни наших детей.

Слова моего мужа огорчили меня, хотя на эту тему мы не раз говорили и прежде.

— Ничто не вечно, — задумчиво сказал Карим. — Наша семья в конечном счете потеряет власть. Я очень боюсь, что Саудовская Аравия пойдет тем же путем, что и Иран и Афганистан. Небольшая волна исламского фундаментализма превращается в мощное цунами, которое накроет все мусульманские страны. — Карим замолчал, погрузившись в размышления.

Мысль о том, что Саудовская Аравия может избрать путь Афганистана, заставила мое сердце сжаться от страха. Печальная история Афаф, горничной Сары, говорила об этом весьма красноречиво. Если только фундаменталисты придут к власти в Саудовской Аравии, жизнь саудовских женщин станет еще страшнее.

Голос Карима стал жестким:

— Кроме того, единственная причина, почему мы все еще находимся у власти сегодня, состоит в том, что Соединенным Штатам нужна саудовская нефть. Придет день, когда ее заменит какое-нибудь альтернативное топливо. Ученые уже работают над этой проблемой и находят новые способы удовлетворить запросы Запада в топливе. Когда этот день настанет, Саудовская Аравия и наша семья больше не нужны будут американцам и нас пустят в расход. — Лицо Карима покрылось красными пятнами от ярости: — Все американские политики работают только на себя. Они выбросят нас шакалам в тот же момент, как только мы станем бесполезны для них, точно так же, как они обошлись с Реза Шах Пахлави. — Карим грустно посмотрел на меня. — Султана, по моим предчувствиям, через двадцать лет все мы окажемся в изгнании.