— Вы по делу? — мягко уточнил Данила Александрович.

Его вопрос больше походил на утверждение. Весьма любопытная интонация. Поинтересовался вроде вежливо, но в то же время не дал возможности увильнуть от ответа.

Сильный порыв холодного ветра заставил поежиться. Ну же, давайте быстрее. А то, может, какую-то тайну я и узнаю, но паду к вашим ногам ледышкой.

— София Сокольская, — немного лениво сообщил Гюнтер и посмотрел на Данилу Александровича. — Зеркальщица. Мне нужно разрешение увезти ее в Германию.

Я нахмурилась. Вообще-то о перемещениях зеркальщиков принято говорить с Главами зеркальщиков города. Тут же… этот блондин в черном плаще мне совершенно не знаком. Наш Глава, Сергей Леонидович, мужчина в возрасте и приятный во всех отношениях. Хороший дедушка, недурственный поэт и сильный зеркальщик. При этом ведет себя на удивление не пафосно и без раздражающей надменности.

Но кто это?

Данила Александрович ничего не ответил. Немного повернул голову и резко посмотрел прямо на меня. Внутри все сжалось от невероятного холода, как если бы руки, удерживавшие меня за талию, вдруг оказались внутри моего тела и сжали желудок и сердце. Миг — ничего не происходило, даже показалось, что октябрьский ветер стих. Я смотрела в лицо Данилы Александровича и понимала, что вижу… свое собственное, отраженное в зеркальной маске. При этом в свете фонаря в его левом ухе блеснула серьга в виде якоря.

«Снова проделки жителей Зеркалья, — поняла я, судорожно выдыхая. — Определенно у него есть лицо, просто по какой-то причине я сейчас его не должна видеть».

Зеркальная маска задрожала, как гладь прозрачного озера под порывом нахлынувшего ветра. Мне удалось разглядеть, как в ухмылке искривились губы мужчины, узкие и бледные. И в то же время прекрасно поняла, что при желании можно рассмотреть его полностью. Другой вопрос, что Данила Александрович снова посмотрел на Крампе, будто давая мне понять, что увидела достаточно.

— Зная вас, герр Крампе, — подал он голос, — полагаю, что дело рискованное. София — сильная зеркальщица, она находится под моей защитой.

Гюнтер закатил глаза, словно ему бесконечно скучно это все слушать.

— Угу. Под вашей защитой весь город, уважаемый. Впрочем, для Городового это в порядке вещей.

Городовой? Я чуть не оступилась на узком козырьке. Обалдеть. Хозяин города, покровитель всего живого и неживого, находящегося на территории Херсона. Он — душа, он — сердце, он — все. Городовой. Он не всемогущ, но может очень многое и знает судьбу каждого горожанина.

Я даже позабыла, где нахожусь. От осознания такой невероятной вещи мысли путались. И пусть я сама далеко не обычный человек, но Городовой… Это как легенда, вдруг ожившая у тебя на глазах и улыбнувшаяся тебе… узкими и бледными губами.

— Кстати, как ваш Сергей Леонидович? — неожиданно спросил Гюнтер. — Совсем прихворал?

Алебастровый лев сел возле Городового и угрожающе зарычал. Не слишком громко, но убедительно. Гюнтер бросил на него короткий взгляд. Карие глаза вспыхнули красным. Я невольно охнула.

— Есть немного, — спокойно согласился Городовой (теперь только Городовой, по имени-отчеству его назвать язык не поворачивался). — Да и не его это вопрос. Смотрите, герр Крампе, чтобы дело не обернулось международным скандалом. Я прекрасно вижу зеркальную связь Софии, которая уходит очень далеко, но…

«Зная вас».