Изменить размер шрифта - +

– С наркомафией? – заинтересовался генерал. – Какой?

– С албанской.

– Плохие люди. Всегда были плохие. – Генерал вытащил блокнот и, сделав запись, добавил: – Будем искать, спасибо, что сказали.

– Теперь ваша очередь.

Генерал вытащил из блокнота фотографию и подал ее мне:

– Генерал Драгомир Стоянов.

Я смотрел на фотографию… явно из личного дела. Генерал был суше в кости, иранский, скорее всего, тип. Выделялись седые усы при черных волосах. Выглядел он импозантно, если бы я не знал, кто это, принял бы за иранца или турка.

– Кто он?

– На сегодняшний день – министр.

– Кто он вам? – заподозрив неладное, спросил я.

Генерал долго молчал, перед тем как ответить.

– Генерал Стоянов был человеком, который учил меня. Генерал Стоянов назвал мое имя, когда шла речь об отправке молодых милиционеров на учебу в СССР. Он тогда не был генералом, и он, и я… как это называется… отвечали за порядок в городе.

– Патруль.

– Да, патруль. Я всегда считал его своим отцом в милиции. Вот почему я никак не могу понять, каким образом он мог принять ислам.

– Может, это не так? Может… – Я осекся – как сказать, чтобы не обидеть генерала, – и продолжил: – Может, он действовал… из политических соображений?

Вместо ответа генерал протянул мне еще одну фотографию, на ней был запечатлен человек, которому перерезали горло.

– Это было несколько лет назад. Я был начальником второго спецотдела МВД Болгарии, занимался секретной работой, понимаете?

– Агенты… понимаю.

– Да. Агенты. Этот человек… он был мусульманином и моим агентом. Я работал с ним сам… знал, что в Болгарию проникают опасные люди из Югославии… очень опасные люди, Александр. Много оружия. Как думаете, какая страна производит больше всего опиумного мака?

– Афганистан?

– Нет, Турция. В Турции семьдесят тысяч фермеров выращивают опиумный мак легально. Именно турки вывели сорта мака, которые позволяют получить в несколько раз больше наркотика, чем обычный природный мак. Они экспортируют все это для потребностей лекарственных компаний. Но никто не знает, сколько мака они утаивают и перерабатывают на героин. Все это идет в Европу… через нас и через Украину. Афганистан – мировой враг, американцы воюют с ними, а Турция – друг, они помогают им, чтобы снова были османы.

– Я только что из Турции, – сказал я, чего говорить был не должен.

– Тогда что я говорю… Они хотят вернуться в девятнадцатый век, понимаете? Хотят, чтобы был ислам.

– Мы говорили о Стоянове, – напомнил я.

– Постепенно мой человек поднялся очень высоко в тайной иерархии. В девяносто седьмом Усама бен Ладен приезжал в Боснию, собирались все. Там был и мой человек. У меня есть снимки и записи бен Ладена, которых нет больше ни у кого в мире! И вдруг – его убили. Жестоко убили, видите фотографию?

– Он мог провалиться по тысяче разных причин.

– Да. Но это был не просто агент. Это был… дальний родственник. Я много лет тайно вел расследование…

– Служебное.

– Да. Чтобы понять, что произошло. В конце концов, я решился на эксперимент. Была информация, о которой знали только я и Стоянов. Через два дня исламисты об этом тоже узнали. Человек, которого я якобы должен был арестовать, скрылся.

– Он мог просто испугаться.

– Нет, Александр, не мог. Дело в том, что этот человек не был виновен ни в чем… уголовном.

Быстрый переход