Доктор Коул теперь улыбался.

— Артур — один из самых заботливых наших служащих, — сказал он. — Я уже говорил вам об этом, мистер Барротт.

Но детектив не ответил на улыбку.

— Артур, а другие санитары тоже молятся вместе с пациентами, или, кроме вас, этим никто не занимается?

— О, думаю, кроме меня — никто. Видите ли, когда-то я учился в семинарии. Я собирался стать священником, но заболел и вынужден был изменить своему призванию. Но в каком-то смысле я до сих пор считаю себя духовным лицом.

Глаза детектива Барротта, внимательные и сочувствующие, побуждали к откровенности.

— Сколько вам было лет, когда вы поступили в семинарию, Артур? — спросил он доброжелательно.

— Двадцать. А проучился там до двадцати с половиной.

— Понятно. А скажите, Артур, в какой семинарии вы учились?

— В Колледжвилле, штат Миннесота. Община Святого Бенедикта.

Детектив достал блокнот и сделал пометку. Слишком поздно Артур осознал, что проявил излишнюю откровенность. А вдруг Барротт свяжется с общиной, и ему скажут, что Артур покинул семинарию по требованию духовного наставника после смерти отца Даминиана?

Весь день Артур пребывал в тревоге. Хотя доктор Коул разрешил ему вернуться к работе, он постоянно ловил подозрительные взгляды сестры Шиэн. Да и пациенты косились на него с откровенной неприязнью.

Артур зашел в палату мистера Томэна и столкнулся с его дочерью, которая объявила, что он «может больше не беспокоиться о папе». Она попросила сестру Шиэн прикрепить к отцу другого санитара.

Это была пощечина. Только на прошлой неделе мистер Томэн пожаловался Артуру, что у него не осталось больше сил бороться с болью. Артур утешил его: «Может быть, Господь скоро избавит вас от страданий».

С приклеенной к лицу безмятежной улыбкой Артур пересек комнату отдыха, чтобы помочь мистеру Вилану, который силился подняться на ноги. Он проводил мистера Вилана до туалета и обратно и, проходя по коридору, почувствовал, что у него начинается приступ головной боли. Знакомая слепящая боль, от которой перед глазами пляшут огоньки. Артур знал, что вскоре за этим последует.

Помогая мистеру Вилану устроиться в кресле, он бросил взгляд на телевизор. Экран затуманился, и сквозь мглу начало проступать лицо Гавриила, образ которого словно сошел с картины «Судный день». Архангел заговорил, обращаясь к нему одному:

— Артур, здесь тебе угрожает опасность.

— Я понимаю. — Артур осознал, что произнес это вслух, только когда мистер Вилан раздраженно зашипел на него.

Спустившись в раздевалку, Артур аккуратно уложил личные вещи, оставив в шкафчике запасной халат и старые туфли. Во вторник и среду он свободен от дежурства, но они могут догадаться, что он не вернется и в четверг, если по какой-то причине заглянут в его шкафчик и обнаружат, что он пуст.

Артур надел желто-коричневую спортивную куртку, приобретенную в прошлом году у Дж.П.Пенни. Она висела здесь на случай, если ему придется сводить Глорию после работы в кино или еще куда-нибудь, где принято появляться одетым нарядно.

Он сунул в карман плаща пару носков со спрятанными в них тремя сотнями долларов. Артур всегда держал под рукой некоторую сумму наличными — и здесь, и дома. Он жил в постоянной готовности сняться с места в любую минуту.

В раздевалке царил полумрак, было холодно. Вокруг — ни души; дирекция клиники постаралась отпустить на Рождество как можно больше персонала. Артур вызвался работать добровольно.

Он дрожал от негодования: как они смеют таким образом унижать его! Глаза Артура беспокойно блуждали по пустой комнате.