Она как раз спустилась в холл, когда колокольчик звякнул снова.

— Входите, входите, кто бы вы ни были.

Вид Сэма выражал раскаяние.

— Прости, Пэт. Я не смог выбраться раньше. А потом еще пришлось заехать домой, забросить чемоданы и взять свою машину. Ты уже собиралась ложиться?

— Вовсе нет. Если ты имеешь в виду мое одеяние, то официально оно называется «Пижама для отдыха» и, согласно брошюре Сакса, идеально подходит для вечернего приема нескольких близких друзей.

— Тогда будь поосторожнее с друзьями, которых ты принимаешь, — посоветовал Сэм. — Это очень соблазнительный наряд.

Пэт взяла у него пальто; оно еще хранило холод улицы.

Сэм наклонился и поцеловал ее.

— Выпьешь чего-нибудь? — Не дожидаясь ответа, Пэт повела его в библиотеку и молча указала на бар. Он налил в низкие бокалы бренди и протянул один ей.

— Полагаю, твой вкус не изменился?

Пэт кивнула и села в кресло напротив дивана, намеренно держась от него на расстоянии.

Заглянув домой, Сэм переоделся — теперь на нем был вязаный свитер с сине-серыми ромбиками. Узор подчеркивал синеву его глаз и блеск седины в темных волосах. Он расположился на диване. Пэт, взглянув на него, подумала, что его движения и углубившиеся морщинки вокруг глаз выдают усталость.

— Что там было после моего ухода?

— Примерно то же, что и при тебе. Хотя одно эпохальное событие все же произошло: позвонил президент и пожелал Абигайль счастливого Рождества.

— Позвонил президент?! Сэм, это значит?..

— Держу пари, сейчас он льет воду на обе мельницы. Скорее всего он позвонил и Клер Лоуренс.

— Ты хочешь сказать, что он еще не принял решение?

— По-моему, он все еще запускает пробные шары. Ты видела, как он отличил Абигайль на обеде в Белом доме на прошлой неделе. А на следующий вечер он и первая леди поехали на неофициальный ужин в честь Клер Лоуренс.

— Сэм, а обложка «Миррор» действительно может повредить Абигайль?

Он пожал плечами.

— Трудно сказать. Она немного переусердствовала, пытаясь создать образ южной аристократки в глазах местной братии. С другой стороны, ее подлинная история может вызвать сочувствие. Тут есть другая проблема: эта шумиха с угрозами тебе. Теперь все записные остряки на Капитолийском холме перемывают Абигайль косточки.

Пэт уставилась на нетронутый бренди. Неожиданно во рту у нее пересохло, на языке появился какой-то противный вкус. Когда на прошлой неделе к ней вторглись в дом, Сэм встревожился. Теперь он разделяет беспокойство Абигайль по поводу шумихи. Что ж, в каком-то смысле так даже проще.

— Если программа вызовет какие-нибудь нежелательные последствия для Абигайль Дженнингс, это может стоить ей должности вице-президента?

— Наверное. Ни один президент, а тем более теперешний, с его незапятнанным послужным списком, не захочет ставить под угрозу добрую славу своей администрации.

— Этого я и боялась. — Пэт рассказала ему об Элеонор Браун и Кэтрин Грэни. — Прямо не знаю, что теперь делать, — заключила она. — Может, надо предупредить Лютера, чтобы не затрагивал этих тем в программе? Если да, то ему придется объяснить сенатору причину.

— Абигайль сейчас меньше всего нужны дополнительные осложнения, — решительно заявил Сэм. — Она выглядела по-настоящему усталой, когда гости ушли.

— Когда гости ушли?! — Пэт подняла бровь. — Ты хочешь сказать, покинул ее последним?

— Она меня попросила остаться.

— Понимаю. — Пэт сникла.