На следующий день на дознании выяснились еще два момента. Ноулз явно лгал, и Вы это поняли. Маделин Дейн знала о делах Молли гораздо больше, чем мы могли позволить ей знать.

Боюсь, Молли не любит Маделин. В планы Молли входило заставить Маделин замолчать. Террор, а в случае необходимости и настоящие неприятности. Молли организовала звонок, якобы от Маделин, с просьбой прислать куклу в «Монплезир»; она знала, что Маделин с детства боится этой игрушки, и просила меня оживить ее в назидание Маделин. Я этого не сделал – у меня были более важные дела.

К счастью для Молли и меня, я был в саду в «Монплезире», когда Вы с инспектором обедали там с Маделин и Пейджем. Я подслушал ваш разговор, и мне стало ясно, что все кончено: Вы все знаете – вопрос заключался лишь в том, что Вы можете доказать. Когда Вы с инспектором ушли из дома, я решил, что гораздо выгоднее последовать за вами по лесу и послушать ваши разговоры.

Удовольствовавшись тем, что толкнул безобидную старую ведьму в окно, я пошел за Вами. Из вашего разговора, если я его правильно истолковал, становилось ясно, что я совершенно не напрасно боялся Вашего стиля работы. Теперь я точно знаю, на кого Вы нацелились, хотя тогда у меня были лишь смутные догадки. Я понял, что Ваш объект – Ноулз. Я понял, что мое слабое звено – Ноулз. Я понял, что есть свидетель, который может меня повесить, – Ноулз. Но я знал, что он скорее пойдет под пытки, нежели признается, кто совершил преступление. Но в Вашем распоряжении был человек, которого он не мог позволить тронуть или даже дохнуть на него, – это Молли! У Вас был только один способ заставить его заговорить. Закрепить у нее на шее гарроту и затягивать винт до тех пор, пока старик не сломается. Это Вы и собирались сделать; у меня хватило ума проанализировать все его показания; и тогда я понял, что мы погибли.

Нам осталось только одно – убраться. Будь я бессердечным и совершенно безнравственным человеком, каким Вам меня, вероятно, описали, я бы, несомненно, убил Ноулза так же небрежно, как нарезал бы лук. Но разве я смог бы убить Ноулза? Разве я смог бы убить Маделин Дейн? Разве я смог бы убить Бетти Харботтл? Это реальные люди, которых я знал, а не вымышленные персонажи детективного рассказа, и с ними нельзя обращаться как с чучелами кошек на ярмарке. Я устал и был почти болен; если честно, я чувствовал, что попал в лабиринт, из которого не могу выбраться.

Крадясь за Вами с инспектором, я пришел в «Фарнли-Клоуз» и увиделся с Молли. Я сказал ей, что у нас не осталось иного выхода, как только немедленно убраться отсюда. Заметьте, мы считали, что у нас для этого есть еще время: Вы с инспектором собирались в ту ночь поехать в Лондон, и несколько часов мы могли не бояться разоблачения. Молли согласилась, что нам ничего больше не остается. Мне дали понять, что Вы, глядя из окна Зеленой комнаты, видели, как она с чемоданом в руке покидает «Фарнли-Клоуз». По-моему, было неразумно позволить нам убежать и быстро скрыться. Такой поступок можно понять, доктор, только если Вы уверены, что арестуете свою жертву, когда захотите!

В завершение своего рассказа скажу, что с Молли у меня возникли трудности. Ей было нелегко уйти, не попрощавшись с Маделин. Когда мы уезжали на машине, она была полна фантастических идей (говорю это спокойно, потому что эта леди знает, как я ее люблю) вернуться в «Монплезир» на гусеничном тракторе.

Я не мог ей помешать. Мы заехали туда всего на несколько минут, оставили машину на задней тропинке возле дома старого полковника Мардейла, пешком пробрались к дому и получили прекрасный подарок: из полуоткрытого окна столовой мы ясно услышали о смерти Виктории Дейли и вероятном характере ведьмы-хозяйки, виновной в этом. Речь держал мистер Пейдж. Кукла была еще там; я утащил ее в угольный сарай только потому, что Молли все порывалась толкнуть ее в окно на Маделин.