В следующую секунду мужчины кинулись ко мне, причем Поль при этом перепрыгнул стол, словно мячик для пинг-понга. Тьерри кинулся со мной на пол, обернув меня своим телом словно кокон, а рядом примостился Поль, прикрывая нас обоих. Только в этот момент я услышала отзвуки взрыва, грохот падающих камней разрушающегося замка, перемешанный с воплями погибающих людей. Мне с трудом удавалось дышать из-за тяжести тела Тьерри, но чувствовать его тяжелые вздрагивания, когда очередной острый кусок врезался в его тело, было совсем непереносимо. Я почувствовала, как мне по руке попал острый обломок и в ладонь потекла теплая кровь, стало больно и жутко от того, что его боль просто чудовищна по сравнению с моей. Мне показалось, что все это длилось целую вечность, оказалось — не больше пары тройки минут. После чего остались развалины и куча пыли и дыма. Прокашлявшись, я осторожно вылезла из под застывшего Тьерри и, взглянув на его спину, оцепенела от ужаса. В нескольких местах из спины, ног и рук торчали не мелкие осколки, а рядом с ним и Полем, который выглядел и пребывал в не лучшем состоянии, валялись большие окровавленные камни. Порез у меня на руке уже перестал кровоточить, медленно затягиваясь. Поэтому, не обращая на него внимания, я методично и очень осторожно вытащила все осколки из Тьерри и Поля и, оторвав рукав от своего платья и вывернув его наизнанку, протерла кровь с его головы. А потом пару минут сидела рядом с ними, трясясь от ужаса, что они не придут в себя. Первым очнулся Тьерри. Встряхнув головой и поведя плечами, он, не отрывая от меня излучающего тревогу взгляда, спросил:

— Любимая, с тобой все в порядке, ты не пострадала?

Я заплакала, а потом, стараясь не задеть поврежденные участки, осторожно обняла, прижавшись всем телом, и только сейчас почувствовала, как уходит ужас, оставляя в душе липкий страх от того, что я могла его потерять.

— Я так испугалась за тебя. У тебя было столько повреждений, и я боялась, что ты не сможешь восстановиться от таких жутких ран. Боже, я боялась потерять тебя. Я так сильно люблю тебя, что просто не переживу, если потеряю тебя. Обещай, что ты никогда не покинешь меня. Просто обещай, и я поверю тебе. Я поверю всему, что ты скажешь. Даже если ты скажешь, что для меня будет лучше умереть. Ты слышишь меня! Я очень сильно безгранично люблю тебя. Не хочу и не могу расстаться с тобой. Никогда. Никогда.

Он с силой обнял меня, прижавшись к моей щеке, потом целовал мое лицо и хриплым от еле сдерживаемых эмоций шептал:

— Моя девочка! Только моя! Любил и буду любить только тебя одну. Никому не отдам, никогда не отпущу и всегда буду рядом, обещаю. Клянусь, что принадлежу только тебе и всегда принадлежал только тебе маленькая моя. Любимая!

Пришедший в себя Поль молча сидел и с отвисшим ртом наблюдал за своим хозяином и мной. Потом, кашлянув, смущенно пробормотал:

— Похоже, Де Лавернье сделал свой ход первым, я думаю, надо валить отсюда. Она слишком уязвима, и надо спрятать ее получше, чтобы случайно не задели.

Встал и замолчав посмотрел на Тьерри. Мой любимый, подняв меня на руки и прижав к груди, заметил приближающихся к нам своих веров. Оказалось, взорвали только часть замка и пострадали в основном столовая и спальная часть строения. Погибли трое слуг-людей, веры практически все уже восстановились. Окружив меня плотной стеной, меня в срочном порядке вывезли тайком из замка. Через несколько часов, мы были в Альпах в частной резиденции Морруа.

Неделя отдыха в Альпах привела мои нервы в порядок. Но все равно, как только я теряла Тьерри из виду больше чем на полчаса, меня начинала терзать тревога и паника. Я стала его тенью, все время прикасаясь к нему и обнимая его, терлась об него словно кошка, пытаясь оставить на себе как можно больше его запаха, который положительным образом влиял на мои нервы, успокаивая. Хотя он вел себя не лучшим образом, с самым довольным видом принимая мою ласку и хмурясь, если я отходила от него по своим делам.