— Вряд ли тут замешана спецслужба, — возразил Ника. — Я немного разбираюсь в технике этого рода. Такой «жучок» может купить кто угодно. Профессионалы обычно пользуются более сложной аппаратурой.

Вдруг тётя перестала охать и прошептала:

— Если аппаратура любительская, это ещё хуже. Значит, кто-то нас подслушивает не в казённых, а в личных интересах…

Все умолкли, нервно озираясь. Компаньонам пришла в голову одна и та же мысль: что если за ними ещё и подглядывают?

— Первое, что я сделаю в порту — куплю прибор для выявления шпионской аппаратуры, — пригрозил Делони, обращаясь к люстре. — И пройдусь с ним по всем трём нашим каютам. Тому, кто устроил эту гнусность, не поздоровится! Это будет скандал на всю Англию!

— И Францию, — пообещал мсье Миньон, воинственно погрозив всё той же люстре. — Несанкционированное вторжение в частную жизнь является нарушением целого ряда законов. А именно, согласно законодательству Французской республики…

Он стал перечислять какие-то статьи и параграфы, а мисс Борсхед шепнула Николасу:

— Выкати меня на террасу. Я должна тебе что-то сказать.

Когда они оказались снаружи, где дул ветер и шумели волны, тётя взяла его за руку. В её глазах стояли слёзы.

— Просто меня, Ники. Я старая азартная дура! Думала: какое увлекательное приключение, а это, оказывается, совсем не игрушки. Я втравила тебя в скверную историю. Кто мог засунуть в кресло эту мерзость?

На этот счёт у Фандорина было несколько версий, но в данный момент его больше занимало другое.

— Кто бы это ни был, ясно вот что. Во-первых, этот человек или люди — знают о сокровище и живо интересуются его поисками. А во-вторых, тому, кто прослушивал наши разговоры, известно, что мы с вами самозванцы и никакого ключа к тайнику у нас нет. Игра окончена. Нужно признаваться.

Синтия подумала немного, затрясла головой.

— Ничего подобного. Первое письмо, вспомни, ты читал глазами. А из второго прочёл вслух лишь самое начало. Потом батлер привёз чай и мы переместились на террасу. Тот, кто нас подслушивал, не может знать, что мы блефуем. Когда мы вернулись в каюту, говорил в основном Делони, а мы с тобой больше слушали и демонстрировали, будто нам всё известно…

Она права, подумал Ника. Так и есть.

— Во что я тебя впутала! — пролепетала тётя. — Мне это не нравится, совсем не нравится! Я ладно, у меня никого нет, но у тебя семья… Хочешь, я вернусь в каюту и во всём сознаюсь? К чёрту сокровище! Тем более ты прав: мы всё равно не знаем, как его искать. Вези меня к ним! Мы сходим с дистанции.

Магистр истории смотрел на линию горизонта, над которой розовыми перьями пушились облака, и не спешил соглашаться.

— …Нет, — сказал он наконец. — Если я сойду с дистанции, это будет терзать меня всю оставшуюся жизнь.

— Меня тоже! — прошептала старая леди. — Будь что будет, Ники. Британцы не отступают.

Она протянула ему свою костлявую, морщинистую руку, и Фандорин пожал её.

— А русские не сдаются, — с тяжёлым вздохом молвил он.

ЛЁГКИЙ ФРЕГАТ «ЛАСТОЧКА»

(весна 1702 г.)

Глава первая

Жизнь и суждения Андоку-Минхера-Каброна-Трюка

Меня зовут Трюк. Бóльшую часть своей долгой и грустной жизни я провёл в странствиях.

Это имя я носил не всегда. «Трюком» нарёк меня штурман Ожье, грешную жизнь которого я опекал как умел последние одиннадцать лет.