– Конечно. – Ярет холодно улыбнулся. – Ни один Пес не сравнится с сокольничим, если тот решился на что‑то.

– К тому же, – добавил Велдин, – мне не нравится вонь волшебства. У некоторых из нас изменена внешность. А что, если ловушки подействуют на наших коней?

Эйран внимательно слушала: эта возможность тревожила ее больше других. Ведь остальные и не подозревают, что с ними женщина. И потому дорога через горы казалась ей привлекательней.

Гирван с отвращением фыркнул.

– Неужели вы думаете, что волшебницы это не предусмотрели? Их изменение внешности не так‑то легко преодолеть.

– Моя природа зовет в горы, – упрямо сказал Велдин. – То же самое чувствует мой брат сокольничий.

Ярет кивнул. В этом, по крайней мере, сокольничьи были заодно, как бы ни различались их взгляды на другие вопросы, на женщин и жен.

– Но об одном вы не подумали.

Велдин неприязненно посмотрел на Гирвана.

– О чем именно?

– О том, что мы выдаем себя за наемников, ищущих работу и ушедших от эсткарпских ведьм. Честные люди не пойдут в Ализон через Запретные Холмы.

– Это следует принять во внимание, – неохотна согласился Ярет.

– И еще одно. – Гирван слегка улыбнулся, как человек, собирающийся выложить выигрышную карту. – Если вы пойдете через горы, вы никогда не узнаете, прошли ли Псы с пленниками. Вы можете оказаться во вражеской земле совершенно бесцельно.

Наступило долгое молчание. Эйран глубоко вдохнула, как будто долго не могла дышать. Камень волшебницы, скрытый под ее одеждой, словно кольнул кожу.

Это мое воображение, подумала она. Это невозможно. Камень умирает вместе с волшебницей. Я не знаю, зачем несу его.

Но она не попыталась его выбросить. Напротив, спрятала поглубже и размяла плечи, прогоняя неожиданную оцепенелость.

Эйран огляделась. Остальные мигали и беспокойно ерзали, словно приходя в себя после транса. Освободившись, Эйран подняла, что волшебство их соблазняло, пыталось увести от цели. Но Гирван говорил им, что волшебные ловушки должны привести захватчиков в болота Тор. А эта магия или тот странный импульс, что вел к Ализонскому хребту, – все это тянуло в противоположном направлении.

Ярет, с побледневшим лицом, смотрел на носки своих сапог. Потянуло влажным ветром, и лошади, чуя воду поблизости, забеспокоились. Они начали фыркать и топать, тянуть за удила.

– Твои аргументы неприятны, но убедительны, – сказал, наконец, Ярет. – Мне они не нравятся, но ты говоришь правду. Мы последуем твоему совету, Гирван.

Пойдем по дороге, хотя все мое существо этому сопротивляется. Пусть дорога ведет нас к иллюзиям.

Гирван заметно расслабился.

– Как я говорил, иногда иллюзии стихают, особенно, если только что кто‑то прошел, – сказал он. – Будем надеяться на это, Ярет.

– Будем также надеяться, что волшебство подействовало на нас с Велдином по‑другому, чем на остальных, и что ты ведешь нас по верному пути. – Сокольничий потянулся и расслабился, как остальные.

– Да, – сказал Хирл. – Когда ты высказывал свои аргументы в пользу Ализонского хребта, они казались разумными. И даже единственно возможными. Я готов был следовать за тобой туда. Но слова Гирвана заставили меня увидеть положение в другом свете.

– Согласен, – сказал Ранал, и остальные его поддержали.

Гирван позволил себе горько улыбнуться.

– Сейчас я радуюсь своему ализонскому происхождению, – сказал он, – потому что оно помогло мне сохранить хладнокровие, когда остальные готовы были устремиться к своей судьбе.