– Я видела в ней соперницу, – через силу заговорила Мириэл. – Магдалена завладела тобой, а я считала, что она не имеет на то никакого права… Одно время я даже ненавидела ее. – Она подняла голову и посмотрела на него. Он слушал ее с бесстрастным выражением на лице. Мириэл не могла определить, презирает он ее за это признание или нет. – Но, когда я заглушала в себе ревность, мне становилось ясно, что я несправедлива к тебе и к ней. Я сама избрала свой путь. Почему же я должна завидовать твоему счастью? Возможно, ты не поверишь мне, но я тоже горько скорблю о ней. Когда она умирала, мы говорили о тебе, и нам обеим стало легче. Мы заключили мир. – Она тронула его за плечо. – С тобой я тоже хочу помириться. Он вскинул брови в немом вопросе.

– Ты должен заплатить выкуп людям, которые спасли тебя в море. Я намеревалась расплатиться с ними короной Матильды. Ее у меня больше нет, но я богатая вдова. В моем распоряжении все состояние Роберта, и оно отлично послужит этой цели. Тогда тебе не придется продавать свои корабли.

Его губы изогнулись в мрачной усмешке.

– Плата за кровь, как говаривали в старину, – проронил он. – Тебе вовсе не обязательно так тратиться ради мира со мной.

– Обязательно. – Она глянула на него и придвинулась ближе. – Тогда в конторе мы заключили перемирие, а не мир.

Тонкие морщинки в уголках его глаз прорезались глубже, взгляд вспыхнул.

– Верно. – Неожиданно его рука обвилась вокруг ее талии, притягивая к себе. – Что ж, ладно. Я – человек здравомыслящий. Готов заключить мир, но только если ты согласишься обвенчаться со мной.

Мириэл мечтала это услышать и все же колебалась с ответом. Прежде она должна была его предупредить.

– Раньше я думала, что бесплодна, но теперь это так и есть, – призналась она. – Роды были очень тяжелые, и повитухи сказали, что у меня никогда не будет детей. Я знаю, у тебя есть Николас, но я не смогу подарить ему братьев и сестер.

Николас молчал, и она приготовилась к худшему. Но он вдруг крепче обнял ее за талию и сказал:

– У нас с тобой есть Николас. А мне нужна ты, а не твои способности племенной кобылы. Ты – молния моя.

Она издала непонятный звук – полусмешок, полу-всхлип; ее разрывали на части радость и боль – боль за суетность прошлых лет, за разбитые мечты, от которых она сама когда-то по глупости отказалась.

– Однажды ты обещал взять меня в путешествие по Северному морю и Рейну, – сказала она. – Это обещание еще в силе?

Он склонил голову набок, будто размышляя:

– Давай завтра?

Она весело рассмеялась и притянула к себе его лицо. Они обнялись, слились в поцелуе, но вскоре поцелуи и объятия их уже не удовлетворяли, одежда стала помехой.

К счастью, тюфяк караульного оказался рядом. Они легли и предались радостям любви, страстной и испепеляющей, как молния.

Утолив страсть, они продолжали лежать обнявшись, тяжело дыша; громко и часто бились их сердца, на телах остывала испарина. Мириэл кончиком языка слизывала соленый пот во впадинке на шее Николаса; его кожа пахла морем. Он гладил ее груди, а потом его ладонь коснулась золотой нити в тени ложбинки. Он приподнял ее на пальце, рассматривая жемчужный трилистник на трех золотых цепочках.

Он нахмурился:

– А это не…

Она накрыла его рот ладонью.

– Это знак нашего примирения, – прошептала Мириэл улыбаясь. – Как кольцо – символ супружества.

Николас внимательно посмотрел на нее, затем рассмеялся и потянулся к своей одежде.