Малко понял, что они приближались к авеню Уинстона Черчилля, перерезавшего Аддис-Абебу с севера на юг, от муниципалитета до вокзала. Минутой позже он остановился перед знаком «стоп». На широком авеню движение было интенсивным. Очень много «лендроверов», таких, на котором они ехали. Идеальный вариант, чтобы не обращать на себя внимание в Аддис-Абебе. Малко включил фары и на полной скорости пересек авеню с двусторонним движением. По обеим сторонам улицы, на которую они въехали, стояли дома и лачуги, улица спускалась к долине реки Кешене. Река делила Аддис-Абебу на две части и шла параллельно авеню Черчилля. Они видели, как рванулся с места «лендровер» с откидным верхом и ствол жуткой «пятидесятки» повернулся в их сторону.

Она переместилась назад, мордочка «Калашникова» торчала снаружи. Малко старался не думать, несся по улице, кишащей прохожими, безостановочно сигналил, ныряя в глубокие выбоины. Улица перед ним разделялась на две. В тот момент, когда он повернулся, чтобы спросить Сару, куда ехать, машину затрясло. Автомат заработал, пустые гильзы рикошетом отлетали в ветровое стекло, отскакивая от него с металлическим звоном.

На всякий случай он поехал вправо, вдоль глухой стены.

Спустя несколько секунд Сара повернулась и выругалась:

– Вас понесло не туда!

Она снова легла на пол и выпустила очередь из автомата. Улица петляла, спуск становился круче, мелькали убогие лачуги. Внезапно Малко вылетел на утрамбованную площадку, где играли дети. С другой стороны улица поднималась вверх по склону долины к Старому Гебби. Их разделяла река, никакого моста не было. Люди переходили ноток по стволу старого дерева.

Малко что было сил надавил на тормоза. Сзади их настигал «лендровер». Малко понадобились считанные доли секунды, чтобы оценить обстановку. Сара Массава выскочила из «лендровера», на ходу меняя обойму.

– Сюда! – крикнула она.

Они кинулись к стволу, переброшенному через поток. Несмотря на свой маленький рост, Сара неслась, как ветер, ее пышные груди мотались из стороны в сторону под военной курткой. Она что-то крикнула детям, и они разбежались, вопя от страха.

Ночь разорвало «пум-пум» тяжелого пулемета. Но они уже бежали, балансируя на стволе дерева над бурлящим потоком. Пуля ударилась в ствол, выбив кусок коры. Оба прыгнули в грязь, побежали по тропинке, теряющейся в лабиринте узких, извилистых улочек бидонвиля; желтые язычки керосиновых ламп дрожали на ветру. Сара шла быстро, держа наготове автомат. Она молчала. Малко не мог прийти в себя, не мог перевести дух. Сара свернула на тропинку, вонючую и темную, шедшую вдоль лачуг. Высоко над ними сияли огни Аддис-Абебы, как звезды.

– Будем спускаться, – произнесла Сара.

Она указала рукой на обрывистый берег реки. Она прыгнула первой и растворилась в темноте. Малко прыгнул вслед за девушкой. Он приземлился тремя метрами ниже на острые камни. Сары нигде не было.

Он не успел удивиться, как услышал голос.

– Сюда, – позвала его эритрейка.

Голос доносился из кустов, росших на берегу высохшей реки. Малко пошел на голос и увидел в скале расщелину. Он протиснулся, задевая за мокрые, холодные стены. Кто-то схватил его за руку, втаскивая внутрь. Малко ударился о камень головой, выругался. Беспрестанно спотыкаясь, он прошел метров двенадцать. Щелкнула зажигалка, и желтый язычок пламени осветил что-то вроде пещеры, загроможденной ящиками.

Сара прислонила к стене свой «Калашников» и отерла пот с лица. Ее несколько навыкате глаза сияли детской радостью.

– Здесь они нас не найдут! Они не смогут войти в реку на своих «лендроверах». Однажды в прошлом году они послали Огненную дивизию, чтобы очистить местность, но солдаты были вынуждены повернуть назад.