Сидя неподвижно, она чувствовала, как Кай увеличивал скорость до тех пор, пока лодка не заскользила по воде со стремительностью сильной рыбы, легко разрезающей водную гладь. Она наслаждалась движением, скоростью, солнцем, встречным ветром. Возбуждение не исчезало. Вкусив его однажды, она поняла, что оно не исчезнет никогда.

Кэт поняла, что оказалась права — охота за сокровищами будет гораздо более захватывающей, чем конечная цель. Охота и мужчина у руля.

Кай приказал себе не смотреть на нее. На нее с закрытыми глазами, с улыбкой на губах, с развевающимися вокруг лица волосами, какие ветру удалось вырвать из-под шпилек. Но ему пришлось — только один раз. Это вызвало вспышку воспоминаний о том, как он увидел ее первый раз и понял, что она должна принадлежать ему. Кэт выглядела спокойной, умиротворенной. Кай почувствовал внутри себя бушующий ураган и не мог его контролировать.

Даже когда снова обратил свой взгляд на море, Кай увидел, как она стоит лицом к нему на корме и впитывает воздух, наполненный ветром и водой. Защищаясь, Кай попытался представить ее в классе терпеливо объясняющей тонкости «Дона Жуана» или «Генриха IV». Это не помогло. Он мог только представить себе, как Кэт стоит у него за спиной, открывшись солнцу, словно изголодалась по нему.

Возможно, так оно и было. Кэт не догадывалась о том, какое направление приняли мысли Кая.

Ощущая кожей солнце и ветер, она была слишком возбуждена, чтобы испугаться, осознав это, слишком довольна, чтобы беспокоиться. Ее наполняло ощущение дикой свободы, словно она испытывала нечто знакомое, любимое, потерянное когда-то.

Возможно… Слишком похоже на неистовый поцелуй предыдущим вечером, но это ей было нужно. Возможно, это глупая потребность, даже опасная. Только один раз.

«Но на этот раз, — поклялась она себе, — я не стану сомневаться».

Успокоившись и собравшись с силами, Кэт снова открыла глаза. Теперь она может смотреть, как солнце разбрасывает алмазы по поверхности воды. Они сверкали, маня и зачаровывая. Рыбацкая лодка, за отходом которой наблюдал Кай, стала на якорь, с нее сбросили сети. «Сейнер с мотней», — вспомнила Кэт. Однажды Кай объяснял, что так называется широкая часть невода, которая часто используется для перевозки менхадена — американской сельди.

Кэт удивлялась, почему Кай не выбрал именно такую жизнь. Он мог бы работать и жить на воде день за днем. «Но не в одиночестве», — вспомнила она с едва заметной улыбкой. Рыбаки держались своим кругом на море и вне его. Не часто Кай решался разделить с кем-то свое общество или свое время.

Из-за вновь обретенной свободы или из-за силы, что была в ней, Кэт подошла к Каю совершенно спокойно.

— Здесь так же красиво, как я запомнила.

Кай опасался, что Кэт снова окажется в опасной близости к нему. Теперь, однако, он обнаружил, что напряжение у основания его шеи ослабло.

— Здесь немногое изменилось.

Вместе они смотрели, как чайки пикируют у рыбацкой лодки, надеясь на легкую добычу.

— Неплохая рыбалка в этом году.

— Ты много рыбачил?

— Время от времени.

— Собирал моллюсков? Кай невольно улыбнулся, вспоминая, как она выглядела, когда он учил ее копать: джинсы, закатанные до колен, босые ноги в песке.

— Угу.

Кэт тоже кое-что вспомнила, но ее единственными воспоминаниями были теплые дни, теплые ночи.

— Я часто представляла, как выглядит остров зимой.

— Спокойно.

Кэт приняла односложный небрежный ответ кивком.

— Я удивлялась, почему ты предпочитаешь такую жизнь.

Кай оценивающе повернулся к ней:

— Неужели?

Возможно, это было ошибкой.