– В буклете сказано, что пектораль стоит 150 миллионов баксов! – у монитора в офисе возмутился Сева. – Салям, а ну-ка развернись! Хочу посмотреть, для кого там 150 лимонов – жалкие гроши?

   Салям неспешно повернулся, но камера по-прежнему передавала отличный вид на его бутерброд.

   – Пектораль останется на выставке, и прекратим этот разговор! – отрезал раздраженный голос.

   – Салям, бутерброд от камеры убери! – рыкнул Вадька.

   Бутерброд наконец убрался. Мелькнуло гневное лицо мужчины, потом он повернулся и зашагал прочь.

   – Да это же Остапчук! – воскликнул узнавший бизнесмена Вадька.

   – А разговаривал он с кем? – переспросил Сева.

   Старческий фальцет звучал уже с другой стороны – и опять, как назло, вне поля зрения камеры!

   – Даже слушать не стал! – искренне возмущался непрофессор. – Люди не понимают, что надо жертвовать малым ради большего!

   – А вы? Вы понимаете? – новый голос прозвучал так тихо, будто его обладатель шептал своему престарелому собеседнику в ухо. Если бы не высокочувствительный микрофон – его бы и впрямь никто не услышал!

   – Салям! – завопил в офисе Вадька. – Еще повернулся, быстро!

   Изображение испуганно дернулось, крутанулось, на мгновение размывшись, – на экране мелькнули старенькие очочки с перемотанной изолентой дужкой. Блеклые, выцветшие глазки под ними кротко моргнули.

   – Вы знаете, что должны делать… – голос сочился откуда-то сбоку и растворился в шуме других голосов.

   – Клянусь, я сделаю это! Ради науки! – прокричал старичок и топнул ногой. Не обращая внимания на устремленные на него недоуменные взгляды, скрылся в толпе.

   – Ты что-нибудь понимаешь? – в рабочей комнате «Белого гуся» растерянно поинтересовался у Вадьки Сева.

   Тот только покачал головой. Потом защелкал мышью, выводя на экран изображение пекторали из Интернета.

   – Но утка тут действительно есть! – разглядывая картинку, сообщил он. – И заяц тоже.

   Глава 4. Официоз с тумбочкой

   Девчонки обернулись на прокатившееся по толпе шевеление: «Губернатор приехал, губернатор…» – мимо, здороваясь то с одним, то с другим, продефилировала группа официального вида мужчин и женщин. Плетущийся в конце процессии Остапчук бросил несколько слов охранникам у занавеса, за которым скрывалась пектораль. Те немедленно сорвались с места и, стараясь не слишком привлекать внимание, выскользнули из зала. Остапчук повернулся, и Кисонька поймала его загнанный взгляд.

   – Что случилось? – одними губами прошептала она.

   – Губернатор приехал, а мэра еще нет, – так же одними губами ответил Остапчук. – Начну – мэр обидится, заставлю ждать – губернатор меня в порошок сотрет. Он и так злой. Его на входе демонстранты поймали и потребовали «восстановить исторический рельеф степей нашей области» – насыпать обратно все раскопанные за последние столет курганы, а нераскопанные – забетонировать и обнести колючей проволокой под током, чтоб ни один археолог не сунулся. Пришлось всех охранников из зала ко входам отослать – а то эти «закопщики» внутрь уже пробиваться начали! Еще сорвут мне презентацию!

   Кисонька поглядела на него сочувственно.