Подметив эти благоприятные признаки, капитан поспешил под навес, где дон Педро занимал беседой скучающую и подавленную горькими размышлениями сестру.

— Вы с доброй вестью, дон Хосе? — спросил молодой человек, поднимаясь ему навстречу.

— Да. Некоторые признаки указывают на близость берега, — ответил тот.

— Новой Каледонии?

— Именно. Ветер опять переменился, еще посвежел и несет нас как раз к Балабиосской бухте.

— А самой береговой полосы еще не видно?

— Пока нет. То, что я утром готов был принять за очертание горы, наверное, было лишь дождевым облаком. В Новой Каледонии в это время года часто идут дожди.

— А когда можно надеяться пристать к берегу, капитан?

— Определить это я пока не могу. Все зависит от ветра, который в этих широтах крайне непостоянен. Кроме того, надо считаться с разными встречными течениями.

— Следовательно, мы и в виду берега можем долго пролавировать, не имея возможности пристать к нему? Ах, подумать только, что провизии хватит всего только еще на один день! — ужасался дон Педро.

— Была бы вода, а без пищи можно обойтись денька два. Во всяком случае, нам нечего опасаться страшной участи экипажа «Медузы», — утешал капитан.

— Какое зловещее совпадение! Я уже второй день все вспоминаю о «Медузе»! — вскричала девушка, только теперь из неосторожных слов брата понявшая, что до сих пор истинное положение дел от нее скрывалось.

— Мало ли какие бывают совпадения! Не придавать же значение каждому пустяку, сеньорита, — возразил капитан, желая ее успокоить. — Вы лучше думайте не о дурном, а представляйте себе, как мы не сегодня завтра будем сидеть под великолепными тенистыми деревьями, отягченными сочными плодами, а потом — рыться в золоте, спрятанном для вас вашим отцом в недрах Голубых гор.

Однако, как нарочно, к ночи ветер стал утихать, потом поднялось сильное морское волнение с востока, явившееся, должно быть, отголоском шторма, разыгравшегося где-нибудь в отдалении. Под напором огромных валов плот подвергался такой качке, что все находившееся на нем раскатывалось и сталкивалось, угрожая разбиться или свалиться в воду. Команде всю ночь не пришлось сомкнуть глаз и следить за целостью груза.

Когда наконец снова поднялось солнце, положение пловцов нисколько не улучшилось: шедшее с востока волнение еще не улеглось и на горизонте ничего утешительного не показывалось. Все тот же безграничный морской простор со всех сторон охватывал злополучных пловцов, а над их головами сияло яркое лазурное небо без единого облачка.

— Хоть бы какая-нибудь пирога показалась! — с отчаянием говорил капитан боцману. — И что всего хуже, мы даже не знаем, где находимся, из-за негодяя-предателя, скрывающегося среди нас… О, только бы мне узнать его! Понял бы он тогда, как проделывать такие шутки!

— Что же, капитан, долго мы еще будем прохлаждаться здесь? — спрашивала команда, обступив его, когда он сошел со своего наблюдательного поста.

— А вот подует ветер опять нам в спину, тогда мы через несколько часов будем у берега, — утешал он моряков, на лицах которых было написано угрюмое недоверие.

— Рыбы хватит только на сегодняшний обед, капитан, — заметил один из моряков.

— Что же будет с нами завтра, если не удастся сделать нового улова? — добавил другой.

— Эх, братцы, люди постятся по целым неделям и то не умирают! Вот если бы у нас вышла вся вода, тогда действительно было бы скверно, но ее пока, благодаря Богу, достаточно.

— Да мы и эти последние три дня живем впроголодь.