Элиетт Абекассис. Сокровище храма
Моей матери, благодаря которой я написала эту книгу. …соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни.
ПРОЛОГ
Cлучилось это в 5761 году, 16 числа месяца нисан, или, если вам угодно, 21 апреля 2000 года, через тридцать три года после моего рождения. На Израильской земле, в самом центре Иудейской пустыни, близ Иерусалима, обнаружили тело человека, убитого при очень странных обстоятельствах. Его связали на жертвенном алтаре, перерезали горло и подожгли. Из полуобгорелого тела выпирали кости. Лохмотья его белой льняной туники и тюрбан были испачканы кровью. Камень алтаря прочерчивали семь кровавых полос, сделанных преступной рукой. Его принесли в жертву, словно животное, да так там и оставили, со скрещенными руками и разрезанным горлом. Шимон Делам, бывший командующий израильской армией, а ныне руководитель Шин-Бет, секретной внутренней службы, пришел к моему отцу Давиду Коэну с просьбой помочь распутать это дело. Отец, специалист по палеографии древних свитков, и я, Ари Коэн, два года назад трудились вместе с Шимоном над загадочным исчезновением ценного манускрипта и серией не менее загадочных убийств. — Давид, — сказал отцу Шимон после того, как объяснил ему ситуацию, — что скажешь, если я снова обращусь к тебе. Дело в том, что… — …Ты не знаешь, к кому еще обратиться, — догадался отец. — Дело в том, что твои полицейские не очень-то разбираются в ритуальных жертвоприношениях, не знают, что такое Иудейская пустыня. — И еще меньше в человеческих жертвоприношениях. Согласись, здесь нужны знания очень древних обрядов. — Согласен, очень древних. А чем я могу помочь сейчас? Шимон достал маленький черный полиэтиленовый пакет и протянул отцу. Тот раскрыл его. — Револьвер, — констатировал отец, — калибр семь шестьдесят пять. — Здесь дело гораздо серьезнее, оно может завести нас далеко. Меня интересует не столько Иудейская пустыня и история этого региона, сколько безопасность Израиля. — А точнее? — Сейчас на наших границах очень напряженная обстановка. Мы получили сведения о перемещении войск на юге Сирии. Готовится война, но мне не известно, где и из-за чего она начнется. Это убийство, может быть, является неким предзнаменованием. — Предзнаменование… — ухмыльнулся отец. — Не знал я, что ты веришь в приметы… — Нет, в приметы я не верю, — возразил Шимон. — ЦРУ — тоже, но все-таки мы сходимся в одном. По мнению наших следователей, нож, орудие преступления, валявшийся на виду возле трупа, изготовлен в Сирии и относится к двенадцатому веку. — К двенадцатому веку… — задумчиво повторил отец. — Жертва — археолог, который производил раскопки в Израиле. Он разыскивал сокровище Храма, место его точно описано в манускрипте, найденном у Мертвого моря… — Ты имеешь в виду Медный свиток? — Так точно. Отец не мог удержаться от улыбки. Если уж Шимон говорил «так точно», значит, дело действительно было серьезным. — Нам известно, что тайной задумкой этого человека было воссоздание Третьего Храма. Знаем мы, что у него были и враги… меня ты знаешь, я военный, и какие-то глубинные причины этого преступления не в моей компетенции. — Короче, — подытожил отец, — переходи к фактам. — Задание довольно необычное. Поэтому-то мне и нужен человек, превосходно знающий Библию, археологию и умеющий драться в случае нужды. |
