Когда зашло солнце, всех охватило странное угрюмое волнение, и каждый по-своему приготовился к бодрствованию, причем по совету доктора все без исключения обзавелись респираторами.

Глава V

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ИНСТРУКЦИИ

Придя на дежурство в половине двенадцатого, я обнаружил в комнате образцовый порядок. Новая сиделка со строгим видом расположилась на том же стуле у постели мистера Трелони, что и мисс Кеннети прошлой ночью. Чуть поодаль, между кроватью и сейфом, расхаживал доктор Уинчестер, он на редкость комично выглядел в закрывавшем нос и рот респираторе. Задержавшись на пороге, я услышал тихий звук, оглянулся и увидел нового детектива. Джонни Райт кивнул, приложил палец к губам и бесшумно удалился. Я, ощущая себя часовым на посту, занял стул снаружи у двери, пока что не испытывая желания попасть под таинственное воздействие, как это случилось прошлой ночью. Разумеется, мои мысли вращались вокруг недавних событий, я то и дело приходил к странным заключениям, выводам и догадкам, однако чувство реальности не покидало меня. Казалось, прошло совсем немного времени, когда совершенно неожиданно для меня дверь из комнаты распахнулась и в коридор шагнул доктор Уинчестер, снимая на ходу респиратор.

— Я ухожу, — произнес он, — и приду рано утром, разумеется, если за мной не пошлют раньше.

Сержант Доу не заставил себя ждать (он сменил доктора), а я по-прежнему оставался снаружи, через каждые десять минут заглядывая в комнату. Пустая формальность, надо сказать, так как в темноте ничего не было видно.

Ближе к полуночи ко мне присоединилась Маргарет. Она спросила меня, не случилось ли что-нибудь особенное, и была вполне удовлетворена отрицательным ответом. Прежде чем пойти к отцу, девушка навестила мисс Кеннети, и мне показалось, что после визита к спящей сиделке она, если можно было так сказать, слегка повеселела. Надев респираторы, мы вошли в комнату. Детектив и сиделка поднялись нам навстречу, и мы заняли их места.

Комнату освещала единственная лампа, она отбрасывала белый круг на потолок, окрашивая в изумрудный цвет нижние края абажура. Черные силуэты теней, как и прошлой ночью, заполняли углы. Ночные звуки, доносившиеся с улицы, усиливали таинственность, царившую в словно окутанной черным покровом комнате. Я не чувствовал ни малейшей сонливости и, тихо приближаясь раз в десять минут к постели мистера Трелони, видел, что его дочь не спускает с него глаз. Каждые четверть часа то один, то другой полисмен заглядывал через приоткрытую дверь.

Время шло, и круг света по-прежнему оставался на потолке, но был уже не столь ярким, а края колпака лампы напоминали скорее нефрит, нежели изумруд. Из коридора послышался серебряный перезвон часов: они пробили дважды, и почти сразу меня охватило странное ощущение. Судя по движению Маргарет — она настороженно оглядывалась по сторонам, — девушка испытывала похожее чувство. Детектив только что заглядывал, таким образом, мы остались с нею вдвоем у бесчувственного Абеля Трелони на четверть часа.

Мое сердце сильно заколотилось, и тело сковал страх: мне показалось, что кто-то, неслышно ступая, вошел в комнату и его присутствие теперь ощущалось рядом. Что-то задело мою ногу. Преодолевая оцепенение, я торопливо опустил руку — и коснулся шелковистой спины кота. Со слабым, еле слышным рычанием животное провело когтистой лапой по моей руке. Тихо поднявшись, я подошел к постели больного. Мисс Трелони вскочила при моем приближении, глаза ее обезумели, и она тяжело дышала, будто от нехватки воздуха. Когда я коснулся ее, она едва ли почувствовала это, продолжая двигать руками перед собой, словно отгоняя что-то невидимое.