В кухне уже все было готово: мистер Трелони заранее разжег огонь и теперь ждал, когда выровняется пламя. Спустя некоторое время он бросил в него мумию; она лежала темной массой в огненно-красных языках, а комната заполнялась запахом паленой шерсти. Затем огонь охватил сухое тело; вещества, использованные при бальзамировании, обратились в дополнительное горючее, и пламя зарычало с новой силой. Оно свирепствовало еще несколько минут, а затем мы дружно вздохнули. Гадателя царицы Теры более не существовало!

Когда мы вернулись в пещеру, Маргарет выключила электрические лампы, и только едва заметные лучи света проникали сквозь узкие щели в стенах. Отец быстро подошел к ней и обнял, словно защищая. Девушка опустила голову ему на плечо и, казалось, успокоилась. Несколько минут длилось томительное молчание, которое наконец прервал ее голос:

— Малькольм, включи свет!

Я выполнил ее приказ и убедился, что, хотя на нежных щеках девушки виднелись следы слез, ее глаза были уже сухими. Абель Трелони тоже это заметил и явно обрадовался. Обращаясь к нам, он торжественно произнес:

— Теперь ничто не помешает нам!

Маргарет, должно быть, подозревала, что именно сейчас произойдет, так как тихо спросила:

— А что вы собираетесь делать?

Мистер Трелони, видимо понимая ее состояние, так же тихо ответил:

— Распеленать мумию царицы Теры.

Маргарет теснее прижалась к отцу и прошептала умоляющим тоном:

— Отец, ведь вы не станете распеленывать ее! Ведь вы мужчины!.. Она, обнаженная! При ярком свете этих ламп!

— Но… почему бы и нет, дорогая?

— Только подумай, отец, она ведь женщина! В таком виде! В таком месте! О, это жестоко, это так жестоко!

Маргарет была совершенно измучена своими переживаниями. Ее щеки горели ярким румянцем, а глаза вновь наполнились слезами. Я встретился взглядом с мистером Трелони, и он кивнул, очевидно не возражая, чтобы я помог ему. Типичное желание мужчины — переложить на плечи кого-то другого задачу успокоения женщины, находящейся в раздражающем его отчаянии. Однако отец моей возлюбленной все же попытался сделать это сам:

— Дорогая, это же мумия! Царица Тера умерла около четырех тысяч лет назад!

— Что это меняет? Пол не зависит от срока. Женщина остается женщиной, даже если она и умерла сорок столетий назад. К тому же вы ожидаете, что она возродится. Значит, ни о какой смерти и речи быть не может. Ты всегда внушал мне, что царица оживет, если удастся открыть шкатулку!

— Да, именно так, дорогая, и я в это верю. Но если она не умерла, тогда то, что происходило с ней в течение этих лет, невероятно похоже на смерть. Подумай вот о чем: ее ведь бальзамировали мужчины. В Древнем Египте, моя дорогая, женщины этим не занимались. И кроме того, — продолжал он более спокойно, видя, что она принимает его аргументы, если и не соглашается с ним, — мы привыкли к таким вещам. Корбек и я уже распеленали сотни мумий, и среди них было столько же женщин, сколько и мужчин. Даже Росс в своей работе адвоката… — Внезапно он остановился.

— Разве ты собираешься помогать им? — В голосе Маргарет слышалось раздражение.

Я ничего не ответил: в таких случаях лучше промолчать. Мистер Трелони неторопливо продолжал, к счастью отказавшись от аргументов, касавшихся моей должности:

— Дитя мое, ты же сама будешь присутствовать при этом. Неужели мы отважимся сделать т⼉, что могло бы оскорбить тебя или причинить тебе боль? Постарайся вести себя разумно. Мы все — серьезные люди, начинающие весьма важный эксперимент, который может открыть для нас мудрость древних времен и беспредельно увеличить человеческие знания. Эти новые знания могут направить человеческий разум на неизведанные пути философии и исследований.