— Сейчас совсем не время видеться с ним, моя дорогая. Я надеюсь, няня сказала тебе об этом.

— Сказала, — Элли отпила кофе. — Пусть тогда она сообщит, когда мне лучше всего появляться в детской, дабы увидеться с сыном. Похоже, я все делаю не так.

Леди Марчингтон нетерпеливо передвинула свою чашку на блюдце.

— Я не понимаю тебя, Элис.

Элли вздохнула:

— Я хочу видеть сына каждый день. Мне не нужно указывать подходящее для этого время. Я желаю приходить в детскую в то время, когда он просыпается, а также одевать, купать и кормить его. Разве я о многом прошу?

— Ты считаешь, что няня не способна всем этим заняться? Позволь тебе напомнить, что эта женщина растила Хьюго с момента его появления на свет.

— Я понимаю, — устало произнесла Элли. Как будто кто-то позволит ей забыть об этом. Рассуждения об опыте няни звучат в этом доме ежедневно.

— Кроме того, после рождения Тома няня оказалась ему просто необходима.

— Да, у меня была послеродовая депрессия. — Элли старалась говорить спокойно. — Но сейчас я здорова.

— Разве, моя дорогая? Иногда я начинаю за тебя беспокоиться. — Свекровь печально улыбнулась ей. — Ты по-прежнему горюешь по нашему дорогому мальчику Хьюго, я это постоянно подмечаю. Но я убеждена, что доктор Леннар найдет подходящего специалиста, который поможет тебе пережить этот трудный период.

Элли поджала губы:

— Вы считаете мое желание видеть ребенка поводом для обращения к психиатру?

Леди Марчингтон казалась весьма шокированной.

— Элли, терапия бывает различной. В конце концов, я ничего не навязываю.

Произнеся это, Грейс занялась разбором корреспонденции, которая лежала на столе рядом с ней. Внезапно Элли заметила среди писем голубой конверт с почтовой маркой Франции и едва сдержалась, чтобы не ахнуть.

Это было письмо от тетушки Мадлон. При мысли об этом у Элли по спине побежали мурашки. Неужели сон в руку?

Она не решалась взять письмо. Грейс Марчингтон самолично перебирала всю корреспонденцию, приходившую в усадьбу; на что уходило полдня, а иногда и весь день, а потом милостиво вручала уже прочитанное письмо адресату.

— Это какое-то безумие! — жаловалась в свое время Элли мужу. — Твоя мать свихнулась на желании контролировать всех и вся. Почему ты ничего ей не говоришь?

Однако в ответ Хьюго только удивленно смотрел на нее:

— Мама всегда просматривает корреспонденцию. Отец считал это удобным, да и я не возражаю.

Многие причуды матери казались Хьюго пустяками. Самая главная цель, которую поставил перед собой он, заключалась в рождении наследника. Это привело к неудачному браку и двум погубленным судьбам.

После смерти мужа Элли долгое время пребывала в депрессии и некоем онемении. Ей было все равно, что происходит вокруг. Ее свекровь, воспользовавшись ситуацией, воцарилась в доме на правах единственной законной хозяйки. Хотя, если честно, Грейс всегда считала себя таковой.

Элли взглянула на портрет Хьюго, висевший на стене. Леди Марчингтон заказала этот портрет два года назад, к двадцатипятилетию сына, но в результате осталась недовольна художником, заявив о малом сходстве с оригиналом.

— Это письмо, кажется, для тебя, Элис, — сказала она.

Элли вздрогнула, отвлекаясь от размышлений и понимая, что леди Марчингтон обращается к ней. Та сидела, поджав губы, и держала в руке голубой конверт.

— Я полагаю, это от твоей французской тетушки. Надеюсь, новости хорошие.

Внезапно дверь в столовую открылась и вошла горничная:

— Извините, что прерываю, леди Грейс, но миссис Фарлоу звонит вам по телефону.