– Я тебе уже об этом сказал, – он не спускал с нее глаз, и Таня почувствовала, что вся тает, буквально растекается под этим мужским взглядом.

У него были горящие глаза. В них плясал огонь жизни. Они жадно, не отрываясь, впивались в лицо Тани, словно хотели поглотить ее, вобрать в себя. И от этого застывшая кровь вдруг стала полыхать в ее жилах, согревая невиданным теплом, и Таня теряла голову, не понимая, не чувствуя саму себя.

– Зачем же ты искал меня? – Голос ее прозвучал глухо, потому что так неистово, так мучительно сладко забилось ее сердце, мешая думать, понимать, дышать.

– Хотел посмотреть на тебя. Слышал многое, – Михаил смотрел на нее прямо, не отрываясь, – а теперь…

– Что теперь? – Таня не могла дышать.

– А теперь… так совсем.

Дальше все произошло так быстро, что Таня даже не разобрала, кто сделал первый шаг. Потянувшись к нему, она вдруг оказалась в его объятиях, так, словно это было так привычно и естественно, что и не могло быть иначе. Не понимая, что делает, как могло это произойти, Таня впивалась в его губы как в живительный источник, растворяясь в этом новом, ослепительно опасном огне.

Они любили друг друга до самого утра с какой-то первобытной, иссушающей яростью, и оба были ненасытны настолько, что время просто перестало существовать. Если бы Таня остановилась и задумалась хоть на секунду, она бы поняла, что в этой иссушающей страсти может крыться ловушка, которую необходимо понять. Но думать Таня не могла. Она не могла отличить страсть от чувс