Ну и что все это значит?..

Ответ на этот вопрос, конечно, уже крутился во мне, но я не готов был к нему морально, поэтому постарался оттолкнуть его, этот ответ, не находя никакого другого.

Дневальный мерно прошагал мимо, а я, стараясь не шевелиться, проводил его взглядом, и тут только заметил рядом табурет с аккуратно сложенным обмундированием. И опять же с запозданием обратил внимание, что на мне тонкое белье: рубаха и подштанники. Летние, хлопчатобумажные, на армейском канцелярите — х/б. Зимний же комплект был так называемый полушерстяной или п/ш. В этом ночном костюме под неказистым одеялом спалось, в общем, нормально, но в целом в казарме ощущалась заметная прохлада, несмотря на «нагревательные элементы» в виде множества молодых тел. Без них, наверное, было бы еще холоднее.

Отбросив одеяло, я встал. Увидел сапоги с намотанными вокруг голенищ портянками. Да уж! Реликт за реликтом. Ну, с портянками я обходиться умею, жизнь научила. Быстро обулся, разобрал амуницию на тумбочке, прошелся по карманам гимнастерки — тоже летней, х/б, с черными погонами и петлицами — пальцы наткнулись на бумаги и книжечку из плотного материала. Документы. На месте. Хорошо.

Накинув х/б, я встал, пошел, стараясь ступать бесшумно…

Так!

С первого же шага я ощутил непривычность габаритов и моторики. Смотрел на окружающее я с заметно более высокой точки, и как-то неловко было ощущать самые естественные движения: встал, пошел… словно в одежде с чужого плеча.

Да. И вновь тот же немыслимый ответ.

Вставанием я, разумеется, произвел легкий шум, и теперь дневальный неспешно шел ко мне. В синем свете «ночной» лампочки я разглядел, что это среднего роста коренастый широкоплечий парень азиатской наружности. Типа башкира или северного казаха. Шел он, поигрывая в пальцах какой-то не то цепочкой, не то четками. Да, и даже при таком освещении видно было, что погоны и петлицы у него красные, с общевойсковыми эмблемами: звездочка в обрамлении лаврового венка. На советском армейском жаргоне этот орнамент иронически назывался так: «сижу в кустах и жду Героя» — имелась в виду Золотая Звезда, знак отличия Героя Советского Союза. Лычек на погонах не было. Рядовой.

— Ты куда? В сортир? — спросил он негромко и доброжелательно, и без малейшего акцента.

— Да, — не соврал я, поскольку именно туда и собрался. Правда, с другой целью.

— Ты же из переменного состава?.. Знаешь куда идти?

Мысль моя сработала вспышкой молнии.

Конечно, дневальный увидел мои черные погоны. Ага! Значит, в этой части я временно прикомандированный, на пересылке, так сказать. Можно слегка шлангом прикинуться:

— Да нет, честно говоря. Еще не успел…

Говорил я очень осторожно, опасаясь сболтнуть лишнего.

Рядовой показал рукой:

— Вон туда, по коридору вправо почти до конца. Дверь налево. Там увидишь.

— Спасибо!

И я припустил по указанному маршруту.

Длинный неуютный коридор, худо озаренный дежурным освещением, развешанные по стенам советские плакаты и наглядные пособия: форма одежды… элементы строевой подготовки… Все это безмолвно орало мне о том, что со мной случилось то самое. Совершенно невозможное. Противоречащее всем известным мне научным данным. Аргумент за аргументом вколачивался мне в мозг. Тебе еще доказательства?.