– Я бы не отказался.

    Но она покачала головой.

    – Не думаю, что ты в нем нуждаешься. Ты смел, красив, силен… Такие нравятся женщинам.

    – Даже просветленным ширам?

    – Ширы – тоже женщины…

    Существо, что покачивалось на волнах у берега, уже не походило ни на цветок, ни на лист. «Скорее на рыбу, – подумал Дарт, – на странную безголовую и бесхвостую рыбу с широким туловом, обширной вмятиной на спине и бахромой, рядами свисающей с плоского брюха». Этот левиафан был довольно велик, не меньше десяти шагов в длину, и выемка в его сероватом теле казалась глубокой и просторной – ни дать ни взять, живой баркас без весел и ветрил. Борта этой странной лодки чуть-чуть подрагивали, как бы в ритме дыхания, и были усеяны темными звездами пятен, так что казалось, будто на влажный серый шелк набросили плотную паутину. Снизу, из-под бахромы, торчали корни-щупальца, ушедшие в песок; видно, с их помощью левиафан удерживал себя на месте.

    Как зачарованный, Дарт поднял мешок, шагнул в воду и прикоснулся к шелковистой коже. Она была теплой, мягкой и упругой, совсем не такой, как жесткая твердая шкура Голема; она ласкала ладонь, и он почувствовал приятную щекотку и покалывание в пальцах.

    – Не трогай темные пятна, – быстро сказала Нерис, поднимаясь на ноги. – Они для него как глаза и уши, но ты пока что еще не знаешь, как с ним говорить. Он не поймет и может уплыть без нас.

    Дарт повернулся к ней.

    – Это плавает, моя мудрейшая госпожа? В самом деле, плавает?

    – Разумеется, мой недоверчивый воин. Бхо, которое плавает и повинуется приказам… Ты удивлен? Ты никогда не видел бхо? Ни разу?

    Вместо ответа он неопределенно хмыкнул и опустил шлем с мешком в выемку на спине твари. Нерис, вздымая фонтанчики брызг, направилась к нему, посадила на мешок дремлющего Броката и с грустью промолвила:

    – Теперь их почти не осталось, таких полезных и послушных бхо. Во всем Трехградье – два десятка зерен, и лишь немногие годятся, чтоб облегчить дорогу. Большая редкость в нынешние времена… – Ее лицо вдруг посветлело, голос окреп. – Но скоро все переменится! Скоро! Уже тряслась земля и били в небе молнии, а это верный признак… Теперь прольется кровь, много крови, но так всегда бывает. Зерна без крови не поделить, и чем их больше, тем яростнее споры.

    Речи ее остались непонятны Дарту, как прорицания дельфийской пифии. Нахмурившись, он спросил:

    – Откуда же возьмутся эти зерна? При чем тут молнии, землетрясения и кровь?

    Серые глаза Нерис внезапно потемнели.

    – Балата! В предгорьях, у океана, колыхалась земля и сверкали молнии, а это верный признак! Так временами бывает, когда разверзается пропасть с хранилищем Детей Элейхо, с зернами бхо и другими вещами, бесценными, как свет и воздух. Тот, кто завладеет ими, будет одарен счастьем… Разве ты этого не знаешь, маргар? И разве не стремишься к ним? К берегу Срединного океана, где покачнулись горы?

    Часть II

    Река

    Глава 6

    Левиафан плыл против течения, мощно загребая воду свисавшими с днища фестонами плоти.