Отлично зная все достоинства и недостатки собственной фигуры, она сделала всё, чтобы те самые достоинства были видны с первого взгляда. Любимое махровое полотенце едва закрывало её от подмышек до нижнего края ягодиц. Плавно покачивая бёдрами, Настя вошла в комнату, где вся отмытая троица увлечённо хлебала свежий чай, и, чуть улыбаясь, позвала:

— Доча, пошли к себе. Нам обедать пора.

При этом она старательно делала вид, что Наташки в упор не видит. Но Нюська как всегда была в своём репертуаре. Скривив потешную рожицу, девчонка аккуратно поставила чашку на стол и, повернувшись к матери всем телом, ответила:

— Мам, ну ты что, не видишь, что я чай пью? Закончу и приду. Всё равно у тебя ещё ничего не готово.

— Вот и поможешь мне, — ответила Настя, чувствуя, что вот-вот расхохочется.

Голос, интонации и даже жестикуляция дочери в точности копировали её собственную манеру говорить, когда она пыталась что-то втолковать ребёнку.

Вольготно развалившийся посреди комнаты кобель поднял огромную башку и, покосившись на Настю, испустил тяжёлый вздох, словно пытаясь сказать:

«Вот ведь привязалась, зануда».

Бросив на него быстрый взгляд, Димка чуть улыбнулся и, повернувшись к женщине, сказал:

— И правда, приготовь сначала, а потом уж заберёшь её. Ну куда она отсюда денется? Тем более что нас тут аж трое.

Сообразив, что, начав настаивать на своём, снова выставит себя в глупом свете, Настя одарила дочку мрачным, многообещающим взглядом и, развернувшись, отправилась в приёмную. Очередное фиаско. Это уже начинало бесить её, но злостью здесь ничего не поделаешь. Как говорится, думай, что несёшь. Особенно когда злишься. Войдя в приёмную, где они с дочерью устроили временное жильё, женщина задумчиво покрутила в руках кастрюлю и, вздохнув, вернулась к своим размышлениям.

Точнее, это можно было назвать планами по избавлению от конкурентки. В том, что солдат был ей нужен, Настя уже не сомневалась. Достаточно было вспомнить, как легко он нашёл питьевую воду. Не окажись он рядом, им с Нюськой пришлось бы хлебать дождевую воду из ближайшей лужи. О том, что в туалетных бачках может оказаться вполне чистая и пригодная к употреблению вода, ей и в голову не приходило. Да дело тут, в общем-то, было не в воде. Его умение выживать, вот что было действительно важным. Всё остальное второстепенно.

Она просто обязана была удержать его рядом с собой, ну или на худой конец сама удержаться рядом с ним. Хотя бы ради дочери. И если до конца быть откровенной перед самой собой, ради этого она готова была даже начать жить с ним маленькой «шведской» семьёй. Быть одной из двух наложниц в его гареме, лишь бы заставить его делать то, что ей нужно. Это было унизительно, но это было жизненно необходимо. Хотя если использовать все отпущенные ей природой данные, то от конкурентки можно будет постепенно избавиться. Главное, не спешить и задействовать не только тело, а ещё и мозги.

Отлично зная за собой одну особенность, Настя поставила кастрюлю на стол и попыталась успокоиться. Главная беда женщины заключалась в том, что её эмоции всегда бежали впереди паровоза, в смысле, включались быстрее собственных мыслительных способностей. И вот теперь она пыталась совладать с этими самыми эмоциями, чтобы обрести ясность мысли.

«Итак, что мы имеем в активе? — пронеслось у неё в голове. — Не самое плохое тело, слабое умение готовить и ребёнка. А в пассиве? Его обиду, недоверие и конкурентку. Ко всему прочему, готовить он и сам умеет. И судя по реакции Нюськи, лучше меня самой. Во всяком случае, этот маленький поросёнок трескает всё, чем он её угощает. Впрочем, может, это и неплохо. Свои припасы целее будут», — злорадно подумала Настя, но тут же устыдилась собственных мыслей.