Первая пуля угодила в круглый коленный шарнир и с визгом рикошетировала, зато вторая впилась в рифленый набедренник – убойная сила развернула неизвестного.

И тогда «проявился» третий. Наверное, тот самый, что перебежал дорогу «уазику» – смутные очертания фигуры, преломлявшие воздух, вдруг обрели плоть. Рука в броне вскинула непонятное оружие, вроде пистолета с толстым стволом и игольчатым дулом – в Антона прыснул бледный голубоватый лучик.

Ломов хотел нажать на спуск, но ощутил, как отнялись руки. Ноги тоже обездвижели.

– С-суки!

«Джедаи» разделились – один поволок Сулиму, а двое других закатили парализованного лейтенанта в прозрачный пузырь, как огурец в банку, и потащили следом. Ломов даже застонал от унижения.

Ноги и руки были как чужие, в поле зрения попадал то блестящий трап, то «штурмовик», то верхушки сосен.

Чужие загрюкали по настилу, и Ломов оказался внутри «летающей тарелки».

В эти мгновенья он ни о чем не думал, не удивлялся даже – лейтенант страдал от беспомощности, а бешенство просто душило его.

Шея работала, Антон усиленно вертел головой. Его пронесли в узкий, как пенал, отсек, где находились три кресла в ряд – вполне себе человеческие седалища, только опрокинутые, как у космонавтов в «Союзе». Так это что, пришельцы из космоса?

«Дошло, наконец!» – подумал Ломов со злостью.

Его кокон довольно небрежно уложили за кресла, прямо поверх того, в котором лежал Сулима.

Антон вывернул голову.

Стену, вернее, переборку напротив усеивали непонятные круглые экранчики и приборы, плотно так усеивали, как кафель в ванной.

Троица в скафандрах устроилась перед пультами и словно отдыхала. «Джедаи» сидели как истуканы – не вертели головами, не водили руками, не жали на кнопки. Хотя мельтешение индикаторов резко усилилось.

Сбоку виднелся большой овальный иллюминатор… Тут по «иллюминатору» прошли полосы, изображение мелькнуло и поменялось. Телевизор. Или как он тут называется…

В экране было видно озеро и брошенный «УАЗ». Потом картинка дрогнула, опрокинулась и стала уходить вниз.

Чего это? Старт? Взлет?!

Рева двигателей не доносилось, лишь сдержанный гул поднимался откуда-то снизу. Именно, что откуда-то. Точно сказать, где верх, а где низ, Ломов затруднялся – никакой перегрузки он не испытывал.

Это рождало недоверие – какой еще, на хрен, полет? Облака на экране мелькали с такой скоростью, что организм давно бы раздавило ускорением – тут 10–12 «же» как минимум!

В том-то и дело, что на экране. Там что угодно крутить можно…

Вот и Земля округлилась. Якобы на орбиту выходим…

Э, нет, дальше прем в мировое пространство. Якобы.

Голубая планета прокатилась по экрану и стала удаляться с невероятной скоростью. Вот уже колоссальный земной шар вписался в рамку монитора, голубея и белея, и продолжил ужиматься, мельчать…

«Господи, – подумал Антон, – я же, наверное, никогда ее больше не увижу…»

Подумал как-то отстраненно, будто вчуже.

Земля, Россия, Питер…

Тхан Кох был доволен результатами экспедиции, хотя Цхен Бокх и выражал неодобрение. Ну, ему простительно – Цхен молод и не понимает, почему командир удовлетворился малым. Дай Бокху волю, он бы еще месяц исследовал Третью планету, собирал бы материал, а зачем?

Трех особей вполне достаточно для того, чтобы изучить разумную расу и привнести в общий анализ интересные детали.