Ивар шагнул в сторону, освобождая место, вывернул запястье, отражая очередной удар. Краем глаза заметил выскочившего вперед Сигфреда, тот ухватил засов и легко поднял.

Деревяшка, которую с трудом толкали двое сильных воинов, порхала в руках тощего берсерка, точно перышко, ломая мечи, сокрушая щиты, превращая в кашу черепа и внутренности.

Изо рта Сигфреда текла пена, глаза были вытаращены.

– Одину слава! – крикнул Ивар, несмотря на то, что в груди не осталось воздуха.

Меч, выкованный некогда под землей, словно тянул руку за собой, направляя удары, подставляя лезвие под чужие клинки, осекая конечности и разрубая панцири. По нему текли пурпурные струйки, при каждом замахе в стороны летели тягучие багровые капли.

Ивар вонзил оружие в грудь очередного противника, переступил через тело.

Сопротивляющихся врагов видно не было, стонали раненые, немногие уцелевшие убегали вглубь двора, викинги мчались за ними, раздавался довольный гогот и полные страха вопли.

Между трупов валялся засов от ворот, весь перемазанный алым и серым, рядом сидел Сигфред, его грудь конвульсивно вздымалась, в темных глазах берсерка было опустошение.

– Победа за нами, – проговорил Эйрик, выискивая, обо что обтереть вымазанный в крови меч.

Ивар глянул на помощника и невольно хмыкнул – тот весь перемазался алым, точно резал свиней, багровые пятна виднелись на штанах, капли цвета осенних листьев сползали по кольчуге.

– Там еще кто-то остался, – сказал Ангус Дятел, вслушиваясь в крики.

– Не уйдут, – ответил Ивар и, повернувшись, столкнулся взглядом с Ингьяльдом. На лице ученика эриля читалось величайшее отвращение, в глазах застыло горестное недоумение.

– Конунг! – завопил кто-то из глубины двора. – Мы местного ярла захватили!

– Тащите сюда! – Ивар отвернулся от Ингьяльда, ощущая странную и болезненную неловкость – будто на глазах у ребенка прирезал его мать. – Посмотрим, что за птица!

Из тьмы выступили двое викингов, волокущих под руки высокого и широкоплечего, но очень грузного человека. Бросили его наземь, как мешок с отрубями.

– Пытался мечом махать, – сообщил один из дружинников, оказавшийся Нерейдом. – Но мы его быстро успокоили. Я посмотрел, что он одет не так, как другие, решил не убивать сразу…

– Я – благородный эрл Мак-Кри! – лежащий поднял голову, показав перекошенную физиономию, блеснули полные гнева и страха глаза. – Вы еще пожалеете о том, что напали на меня!

– Возможно, – спокойно ответил Ивар, – но тебе это уже не поможет.

Он поднял меч, шагнул вперед и замер, ощутив, что поступает не так, неправильно. Сердце забилось тревожно и гулко, в нем заворочалось что-то маленькое и колючее.

Опомнившись, почувствовал на себе удивленные взгляды дружинников, и опустил клинок. Чавкнуло, хрумкнуло, окровавленная голова покатилась в сторону, тело дернулось и затихло.

– Замок обыскать, – сказал Ивар сквозь зубы, загоняя неприятное ощущение куда-то в недра души. – Ценное вытащить, остальное – поджечь. Всех, кого найдете – убить.

Дружинники радостно осклабились, ринулись в темноту, туда, где соратники обшаривают помещения замка, вытаскивают из убежищ визжащих женщин, терзают их плоть…

Ивар понимал, что поступил так, как полагается морскому конунгу, но сомнение продолжало глодать душу – что-то сделано не так, совершена какая-то ошибка. Какая именно, понять не удавалось, и это злило больше всего.

И еще беспокоил странный взгляд Ингьяльда.

Арнвид декламировал, стоя на носу, и его голос, обычно дребезжащий и слабый, легко перекрывал гул волн за бортом и свист ветра в вышине:

Что там за мелочьвиляет хвостом,пресмыкаясь предсильными?Вечно подачекты просишь у Фрейраза жерновом ноя.