Изменить размер шрифта - +

Тем временем Коля начертил мелом на кафельном полу ванной какую-то сложную звезду. Потом он расписал ее непонятными знаками и символами. Петухова с интересом следила за его манипуляциями.

– Что это он делает? – шепотом спросила она Струмса.

– Да ничего особенного. Чертит магическую пентаграмму. Духов будет вызывать.

– Вы серьезно?

– Вполне. Да вы не беспокойтесь, ничего страшного не произойдет. А если боитесь, то можете уйти куда-нибудь переночевать. Например, в мой номер. Коля отвезет.

– А можно мне остаться?

– А почему бы и нет, ведь вы, так сказать, главное действующее лицо. Присутствие ваше весьма желательно. – Тон его изменился, стал серьезным и сдержанным.

Между тем на улице стало совсем темно. Короткие сумерки перешли в темную августовскую ночь.

Валентина Сергеевна протянула руку к выключателю.

– Не надо! – властно скомандовал Струмс. – Сейчас мы зажжем свои осветительные приборы. – Он достал из портфеля какой-то предмет, чиркнул спичкой.

Валентина Сергеевна увидела у него в руках толстую свечу из зеленого воска. Он передал свечу Коле и достал из портфеля еще две. Зажег их и пристроил одну на краю ванны, две остальные на туалетных полочках. Пламя свечей, колеблясь, бросало причудливые тени на стены. Валентине Сергеевне снова стало жутко.

Струмс взял ее за руку:

– Не бойтесь.

Ощутив его твердую, теплую ладонь, Валентина Сергеевна немного успокоилась. Коля стоял неподвижно и отрешенно, полностью уйдя в себя.

– Ну что, Викентий Аркадьевич, попробуем?

– А не рановато? Еще одиннадцати нет.

– Попытка не пытка. Да и что мешает нам повторить?

– Ну ладно, начинай.

Коля встал лицом к звезде, начерченной на полу. Потом он произнес какое-то слово. Контуры звезды слабо засветились бледно-розовым светом. Он еще раз повторил то же слово. Свечение осталось прежним.

– Рано еще, – заключил Коля разочарованно.

– Не торопись, подожди полчасика, – ободряюще произнес профессор. – А я пока займусь зеркалом.

Он взял одну из свечей и поставил ее перед зеркалом. Язычок пламени отразился в нем, но как-то странно. Вместо одного огонька в зеркале было семь. Профессор провел рукой по фигурной деревянной раме, и зеркало заколыхалось, как будто это было не стекло, а вода. Серебристая мгла стала прозрачной, и Валентине Сергеевне показалось, что перед ней дверь в неведомый мир. Перед ней расстилалось огромное совершенно пустое пространство. Зеркало ничего не отражало. Внезапно трепещущий огонек отделился от свечи и как бы проник внутрь зеркала.

Профессор крепко сжал руку Петуховой.

– Коля, иди сюда, – позвал он шепотом. Но тот давно уже стоял у них за спиной.

– Смотри, прямую дорогу проложили. – Огонек между тем блуждал среди могил. Вслед за ним устремились еще несколько огоньков, скоро их образовался целый рой.

– Кладбищенские огни – первый признак колдовства, – удовлетворенно промолвил профессор.

Валентина Сергеевна смотрела как завороженная. Будто не в собственной прихожей стояла она, а там, на кладбище. Казалось, шагни, и ты будешь среди этих могил.

А огоньки, перелетая с одного места на другое, придавали происходящему и вовсе чувство нереальности. Чем-то древним, неведомым веяло от всего этого.

– А ведь прямо из вашей квартиры можно попасть туда, – задумчиво сказал Струмс. – Шагнуть сквозь зеркало.

– Неужели? – не поверила Валентина Сергеевна.

– Абсолютно серьезно, нужно только знать условный код.

Быстрый переход